На пороге великого юбилея 2000-летия Пришествия в мир Господа Спасителя нашего Иисуса Христа, 23 июля 2000 года, в Троице-Одигитриевском монастыре «Зосимовой пустыни» под Москвой состоялся чин прославления в лике святых основателя монастыря схимонаха Зосимы (Верховского). Литургию возглавлял Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий в сослужении трёх архиереев и священников Наро-Фоминского благочиния. Пустынник, проживший тридцать лет на безмолвии и затем положивший начало двум женским монастырям, духовный писатель и великий молитвенник, преподобный Зосима (Верховский) канонизирован сначала как местно чтимый святой Московской епархии. Но православным христианам Смоленской земли святой Зосима также дорог, так как был он уроженцем Смоленщины и начал свой монашеский путь среди пустынников Рославльских лесов. Знают и почитают преподобного Зосиму в Брянской епархии и, конечно же, в Петербургской, Кузбасской, Екатеринбургской епархиях, где преподобный подолгу жил и молился. Благодаря свидетельствам этих епархий, было принято определение о всецерковном почитании преподобных старцев Зосимы и его спостника Василиска на заседании Синода 1 октября 2004 года, которое и утверждено очередным Архиерейским Собором Православной Церкви 4 октября 2004 года.

ИСТОРИЯ ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ

 

[По книгам монахини Зосимы Верховской «Женская Зосимова пустынь» (М.: Паломник, 2008)

и «Монашество Зосимовой пустыни» (М.: Вече, 2010)]

 

 

ОДИГИТРИЕВСКАЯ ПУСТЫНЬКА ДО УТВЕРЖДЕНИЯ

Много десятилетий спустя после своего основания, когда Зосимова пустынь получила уже статус монастыря, благочинный уездных монастырей архимандрит Пимен в своём весьма хвалебном отзыве об обители не преминул добавить: «Зосимова пустынь во всех отношениях должна приснопамятовать основателя своего старца Зосиму, водворившего в ней подвижнический дух свой, который и поныне ещё неослабно в ней обитает».

 

При трудном устройстве обители отец Зосима не только не упускал из виду устройства внутреннего, духовного в ученицах своих, но даже больше всего имел о том попечения: утрени, вечерни, поклонные келейные правила исполнялись неотложно. В зимние длинные вечера чтение и списывание святых духовных книг и рукоделие были их занятиями. Отец Зосима всегда старался утверждать в своих ученицах молчание, любовь к уединению, простоту, смирение, взаимную любовь и послушание, нестяжание.

 

Старец Зосима (прижизненный рисунок)

По окончании каждой вечерни старец имел обыкновение посидеть немного с сестрами: все садились вокруг него на полу, и он делал устные наставления, причём мысль наставления брал от случившегося в тот или другой раз празднества. Говорил он без всякого приготовления, просто, но с сильными чувствами и часто со слезами. В праздники мучеников нередко повторял он: «О, угодники Божии! Где ваши страдания, где мучения? - прошли, как минутный сон, и за то теперь вы вечно ликуете с Господом. А мы, сестрицы! Что покажем на Страшном Суде, ежели и малого труда, и малой печали, и малой скорби или болезни не захотим потерпеть Господа ради?»

По праздникам все ходили и ездили в приходскую церковь в ближайшее село Руднево для слушания литургии и для причащения Св. Тайн. Священник, который и старцу и всем сестрам был отец духовный, отдал им хоры, где сестры стояли одни без народа. Через несколько лет после основания пустыни Настоятель Донского монастыря архимандрит Афанасий (Петриев) пожертвовал в новоустроенную обитель большое резное Распятие в рост человека. Для приличного помещения этой святыни, отец Зосима выстроил часовню, куда сам и сестры ходили на молитву.

Возбуждая в ученицах своих горячность и усердие к бдениям и ночным молитвам, отец Зосима чрезвычайно сильно и утешительно беседовал об этом: «Да, возлюбленные сестры, дай Бог вам познать утешение ночных бдений, когда вся природа, все люди погружены в мрачный покой, всё тихо, всё молчит, точно всё мертво. Как утешительно переселяется в такие минуты душа от этой смертности в иной мир и беседует едина с Единым, воспевая: Се жених грядет в полунощи. А особенно летом, в тихую светлую ночь, как отрадно молиться одному на свободе в леску!» Некоторые сестры, восхищённые такими внушениями, просили у него благословения ходить в лес ночью молиться. Лес был весьма близко, возле самой калитки. Он с утешением благословил и поделал им на ёлках кресты в некотором расстоянии один от другого и просил Господа укреплять и утешать их.

Кто же из сестёр, последовавших за отцом Зосимою из Сибири в неведомое будущее, остался верен первому зову сердца? В исповедальных росписях Рождественской церкви соседнего села Руднева показаны десять сестёр, выехавших из Туринска вместе с Верой и Маргаритой Верховскими: Анисья Ивановна Конюхова (первая верная и последовательная ученица старца), родные сёстры Степанида и Аграфена Васильевны Туголуковы (пришедшие в Туринский монастырь в 1824 году), Параскева Андреевна Иконникова (в монастыре с 1824 г.), Аграфена Кирьяковна Ползунова (в монастыре с 1823 г.), сёстры Анна и Феодосия Феоктистовны Костоусовы (в монастыре с 1825 г.), Анисья Осиповна Старикова, Анастасия Павловна Антонова, Мария Хомутова.

Нельзя не упомянуть о тех слёзных письмах, которые шли в адрес старца Зосимы из Туринска от матери и дочери Васильевых. Об этом духовном уроке для всех нас по её письмам опубликовал статью «Туринская трагедия» А.Л. Беглов в сборнике «Альфа и Омега» (№3(56) за 2009 и №1(57) за 2010 годы). При отце Зосиме жили в пустыни три девицы из дворянского звания, которых старец привёз со Смоленщины. Одна из них, Надежда Потёмкина была облечена в рясофор с именем Зосима в пустыньке в середине 30-х годов, а впоследствии стала известной схимонахиней Саррой в Спасо-Бородинском монастыре.

 

Фотография старицы Сарры (Потёмкиной)

Несколько успокоенные и обустроенные госпожой Бахметевой, сёстры предприняли попытку официально оформить своё совместное пребывание под окормлением отца Зосимы. Были поданы прошения от «дочерей капитана Варвары и Матрены Верховских и пятнадцати сестёр, бывших в обществе Туринского монастыря, из коих одно принесено Государыне Императрице Марии Феодоровне, об исходатайствовании у Государя Императора позволения устроить общежитие с церковью под ведением их дяди Верховского, бывшего попечителем Туринского женского общежития, а другое самому Государю Императору по тому же предмету». Однако, по определению Святейшего Синода, 2 мая 1827 года состоявшегося, был выслан указ об отказе в означенной просьбе.

Тогда устроение пустыньки приняло на первом этапе сугубо частный вид. Земля, пожертвованная Марией Семёновной Бахметевой в пользу обители, была оформлена 23 августа 1827 года в форме купчей на имена «капитанских дочерей Варвары и Матроны Ильиных Верховских». Надо думать, что купчая была «безденежной».

Для устройства обительского хозяйства отец Зосима нанимал рабочих, а над чисткой леса и обрабатыванием огородов трудился сам с топором и мотыгой. С ним вместе работали и все сестры. Прежде всего, он выстроил на долинке, которую предварительно окопал для осушения со всех сторон глубокими и широкими канавами, маленький деревянный корпус. В канавы пустили несколько карасей; потом ещё выстроили несколько келий и обнесли долину деревянной оградой, за которой с трёх сторон был еловый лес, а с четвёртой, с юга, виднелась усадьба г-жи Бахметевой. Выкопали колодец, и Господь утешил их: в колодце открылась чрезвычайно чистая, холодная и лёгкая вода.

 

Печатка старца Зосимы

После смерти старца Зосимы проходили годы в тихом, безвестном сиротстве чад его, которым покровительствовал милосердный архипастырь Филарет, которых поддерживал и утешал боголюбивый архимандрит Антоний, наместник Троице-Сергиевой Лавры и благочинный монастырей Московской епархии, не оставляли помощью и участием старцевы друзья и благодетели: Семён Лонгинович Лепёшкин со своею супругою, царица Грузинская и дочь её царевна Тамара и царевичи сыновья её, благодетельный дом купца Дмитрия Николаевича Самгина и прочие.

 

ОБ УЧАСТИИ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛАРЕТА

В УСТРОЙСТВЕ ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ ПОД МОСКВОЙ

 

Дерзнём коснуться неповторимой личности Московского Митрополита Филарета, т.к. не сказать о величайшей роли Святителя в становлении Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни и многих других женских монастырей - невозможно. Позволим себе несколько выдержек из книг богоугодных тружеников касательно указанной стороны деятельности Высокопреосвященейшего Филарета.

Когда Владыка Филарет принял Московскую епархию в 1821 году, в ней было только два уездных женских монастыря: Хотьков Покровский и Серпуховской Владычный. Общежительным был только Владычный. Все старинные московские женские монастыри были в то время своекошными. И только возобновлённый при Владыке Филарете Московский Ивановский монастырь стал по инициативе Преосвященного общежительным – первым общежительным монастырём в столице. Также всем пяти новообразованным при Владыке Филарете уездным женским обителям был вменён общежительский устав - наиболее отвечающий задачам воспитания в насельницах нестяжания и отвержения своей воли, что является краеугольным камнем монашеского жития.

Первым детищем Владыки Филарета была Аносина Борисо-Глебская пустынь. Как отметил впоследствии владыка Леонид (Краснопевков), также и другие «его рукою насажены цветущие общежительства женские: на крови падших за отечество Бородинское, среди Верейских болот Одигитриевское, на месте старинных боярских жилищ - Влахернское и Крестовоздвиженское. В то же время он усердно поддерживал прежние общежительства, из женских - в Серпухове. ... Ещё не будучи московским архиереем, в качестве синодального члена, обратил он внимание на дело будущей Аносинской обители, благоприятствовал ему и, когда был рукою Господнею поднят на высокий свещник Церкви Московской, то не замедлил от света своего затеплить в этой пустыни священный огонь». То же самое можно сказать и об отношении владыки Филарета к старцу Зосиме и его деятельности по окормлению женской общины.

Когда старец Зосима в 1821-1822 годах хлопотал в Петербурге о получении монастыря для своих чад, то «из духовных особ Московский владыка Филарет, присутствовавший тогда в Святейшем Синоде, более всех оказал своё благорасположение к пустынному старцу. Сей боголюбивейший, любомудрейший и любвеобильнейший архипастырь принял старца под своё отеческое покровительство и не только помогал ему в его предприятии, но даже поправлял ему черновые прошения в Святейший Синод и содействовал исполнению сего дела».

Поддержал Митрополит Филарет общину старца Зосимы и по приезде её из Сибири. Владыка предоставил отцу Зосиме келию в кремлевском Чудовом монастыре и всячески способствовал тому, чтобы старец обосновался с сёстрами именно в Московской епархии. После смерти о. Зосимы основанная им пустынь «была ещё в младенческом, весьма скудном состоянии и за неимением в ней храма Божия, не подлежала законному утверждению и существовала только одним отеческим покровительством своего Архипастыря Митрополита Филарета». Именно владыка Филарет подсказал возможность подачи прошения грузинской царевной Тамарой на строительство храма: «На это имя можно всё сделать». Так и свершилось – Синод разрешил построить «домовый» храм для грузинской царевны. Когда храм был завершён и в нём начались богослужения, стало возможным осуществить и утверждение Общежития «девиц и вдовиц», живших вокруг храма.

 

Митрополит Московский Филарет (Дроздов)

При устроении Одигитриевского Общежития митрополит Филарет, кроме официального донесения Синоду, ходатайствовал ещё частным образом перед Обер-Прокурором графом Н.А. Протасовым личным письмом от 13 июля. Но ещё раньше, в мае того же 1841 года, просил о помощи в этом деле находившегося тогда в Петербурге Андрея Николаевича Муравьева: «Будьте ещё мне ходатаем по находящемуся в Св. Синоде делу о вкладах, предполагаемых для Троицкой церкви Грузинской Царевны Тамары на усадьбе Одигитриеве, и для общежительствующих при сей церкви нескольких лиц женского пола. Дело сие было слушано, и Св. Синод полагал утвердить мнение епархиального начальства. Теперь вкладчики, не получая разрешения, докучают мне и входят в недоумение. Представьте Графу Николаю Александровичу мою покорнейшую просьбу о споспешествовании окончанию сего дела, дабы упрочить благодеяние, которое набожные люди делают другим набожным людям».

Высочайшее соизволение на утверждение Троице-Одигитриевского общежития последовало 19 июля 1841 года. И сам Архипастырь составил и ввёл в обиход «Правила о составе, зависимости и устройстве Высочайше утвержденного Троицкого Одигитриевского женского общежития». Если сравнить уставы, написанные святителем Филаретом для Борисо-Глебского и Троице-Одигитриевского общежитий, то сразу видно, как тщательно рассматривал Владыка особенности каждой обители. Для новоначальной, только-только начинающей свой монашеский подвиг, Борисо-Глебской пустыньки он дал устав очень умеренный. Как пишет об этом митрополит Иоанн (Снычев), «нет сомнения, что Филарет держался такого правила: лучше начинать с малого, но твердо, чем с большего, но слабо и непостоянно. Для Аносинской обители было достаточно и тех правил, которые составил московский архипастырь. Ими она руководствовалась и мудро вела к благочестию своих насельниц».

Что же касается Троице-Одигитриевской обители, то к моменту утверждения общежития в 1841 году десять пустынниц имели уже почти двадцатилетний опыт монашеской жизни, из которых первые одиннадцать лет - под окормлением преподобного Зосимы. Да ещё двенадцать насельниц обители прожили к тому времени не менее семи лет в обители - в самой настоящей пустыни, среди лесов, разделяя с остальными сестрами все лишения отшельнической жизни. Для Троице-Одигитриевской обители Владыка составил устав, сообразуясь с наставлениями Василия Великого и, надо сказать, довольно суровый. Митрополит Филарет утвердил в Зосимовой пустыни более строгий распорядок дня, строгие посты, строгие правила нестяжания, отсечения воли и даже откровение помыслов.

Сам митрополит Филарет отзывался несколько позже о составленных им уставах так: «Правила общежития Борисоглебского сделались потом правилами общежития Бородинского, прежде нежели оно преобразовалось в монастырь, и теперь служит правилом общежития Одигитриевского. Перейдя от одного общежития к другому, они пересматривались и получали изменение или дополнение в некоторых частях. … Первые [два] писаны для новоначальных, а другой для имевших уже некоторые опыты жизни по подобию монастырской». Так, в каждом отдельном случае, великий Архипастырь подходил к делу, учитывая особенности обители. Уже позже, в 1850-х годах, способствуя устроению Спасо-Влахерского монастыря в Дмитровском уезде, святитель писал в письме к устроительнице о некоторых послаблениях для заново устраиваемого монастыря по сравнению с уставом Одигитриевской пустыни.

Под неусыпным контролем и благословением своего Архипастыря Троице-Одигитриевское общежитие крепло и процветало. В 1855 году митрополит Филарет посетил пустынь и сам освятил заново обустроенный и расширенный Троицкий храм, убедился в готовности общежития принять статус монастыря и немедленно (в конце того же 1855 года) возбудил в Св. Синоде ходатайство по этому вопросу. В следующем 1856-м году обитель получила статус монастыря.

В течение всего своего пастырского служения митрополит Филарет сам следил за развитием духовной жизни во всех вновь устроенных им женских обителях. Известны его письма к настоятельницам многих монастырей. Удостаивал Владыка и начальницу Одигитриевского общежития (а затем – игуменью монастыря) матушку Веру Верховскую личными письмами с наставлениями, утешениями и ободрением.

В заботливости Архипастыря о сиротах-пустынницах можно еще раз убедиться по памятным запискам настоятельницы Аносина Борисо-Глебского монастыря игуменьи Евгении (Озеровой), где она пишет: «Того же года [1869] 28 ноября была я в Москве по делам обители и посетила княжну А. В. Голицыну, у которой устроена больница для монашествующих и сборщиц. Наша м. Клеопатра лежала у неё, и я желала поблагодарить княжну. В разговоре она мне передала, что в последнее её свидание с Митрополитом Филаретом он её просил всегда принимать в больницу аносинских и зосимовских сестер. «Я всегда принимаю бородинских, - сказала княжна, - и в настоящее время многие лежат у меня». – «Я Вас прошу о тех. Бородинские не так жалки, у них более связей и средств, а эти бедные сироты». Вот какое попечение отец и Святитель имел постоянно о нас!»

 

БЛАГОДЕТЕЛИ  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

 

Мария Семёновна Бахметева.

Первой благодетельницей для сирот старца Зосимы Господь благоволил оказаться надворной советнице Марии Семёновне Бахметевой (урождённой княжне Львовой). Когда зимой 1825-1826 года отец Зосима с сёстрами, вверившимися его духовному окормлению, приехали в Москву, не имея в столице никакого пристанища, она приютила их в своём московском доме, заботилась о своих подопечных как могла; летом предоставила им своё подмосковное имение - мызу Апостола Кондрата, что в Верейском уезде. И когда о. Зосима решил принять её предложение обосноваться там навсегда, пожертвовала часть земли от этого своего сельца в пользу обители.

Судьба Марии Семёновны в молодости была связана около двадцати лет с блеском имени графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского. Сказать, что она была фавориткой графа, - этого недостаточно. Из-за разности возрастов и довольно самостоятельного и, можно сказать, даже строптивого характера Марии Семёновны, отношения были достаточно сложными. Мария Семёновна была художественно одарена: она прекрасно рисовала и вышивала. Вышивала даже портреты - «чудеса шитьем производила» (по свидетельству графа). Из тех светских времён её жизни сохранилось ещё одно её изображение - за вышивальным столиком.    

Мария Семёновна за вышивальным столиком

К 1830-м годам денежные дела Марии Семёновны по каким-то причинам пришли в расстройство, и она стала жить на своей мызе Кодрата. Дом её так и остался покрытым соломою, но она уже совсем по-другому смотрела на всё вокруг: «Я часто размышляю о промысле Божием обо мне и о всех, меня окружающих. Семьдесят лет прожила, не умела нажить ни друзей ни знакомых, села в болото одна. Господь помог из болота сделать преприятное обитание и прислал целую обитель Своих рабов. … За их молитву даст время сколько-нибудь исправиться. … Я вижу, что не я для них уготовила место, а что они присланы меня спасать. А они уверены, что я им благодетельница, и всякий день докучают обо мне Господу и тем подают причину меня спасти, что надоели просьбою».

В Зосимовой пустыни «кончила она свою довольно бурную и сложную жизнь, редко уже выезжая в последние годы». Умерла она 13 декабря 1839 года. Благодарные сестры Зосимовой пустыни воздали ей должное, похоронив рядом с алтарем Троицкого храма. Позднее, после расширения Троицкого храма, могила её подошла «под жертвенник южного придела».

 

 

 

Московские купцы Лепёшкины.

В 1823 году, когда о. Зосима проезжал через Москву со своими племянницами, облечёнными в рясофор в Симоновом монастыре, «принял всех их в дом свой почтенный и благодетельный купец Николай Афанасьевич Самгин». Он был владельцем колокольного завода. По роду ли своей деятельности или, скорее всего, по доброте душевной, Николай Афанасьевич встречал и привечал приезжавших в Москву монашествующих - об этом встречается много свидетельств. Гостеприимный дом его сохранило беспощадное время до наших дней без всяких перестроек на Пятницкой улице под номером 48. Рядом с Самгиными было владение купцов Лепешкиных. Видимо, благодаря этому соседству о. Зосима и познакомился с семейством Лепешкиных, волею судеб ставшим главным строителем обители, основанной старцем в Верейском уезде в 1826 году.

В 1838 году Семён Лонгинович Лепёшкин воздвиг каменный храм над могилой старца, а после утверждения общежития в 1841-м построил несколько каменных корпусов, каменную ограду с угловыми башенками, амбары и другие необходимые строения. Купил для монастыря плодородные огородные земли. Завещал немалую сумму на содержание сестёр и причта в Зосимовой пустыни.

 

Юго-восточная башенка и сохранившаяся часть ограды, построенные С.Л. Лепёшкиным (фото 1990-х годов)

 

К 1855 году стараниями Семёна Лонгиновича соборный Троицкий храм был расширен двумя приделами. Им же начато было строительство колокольни, которую закончили строить его сыновья Василий и Дмитрий Семёновичи Лепёшкины, продолжавшие дело отца на ниве благотворительности.

 

Грузинский царевичи.

После присоединения Грузии к России в самом начале XIX столетия всех царевичей обязали покинуть родину и обосноваться в России. «Для устроения участи членов бывшего царского Грузинского дома, Государственным Советом положено купить им в России недвижимые имения, для чего и определены каждому из них особые капиталы».

Царевичи Ираклий и Окропил построили себе на свои капиталы дома в Москве на участках вдоль Китайгородской стены между Неглинкой и Рождественкой. В начале 1824 года половина дома царевича Ираклия была отделана и занята царицею Мариею. С нею жила постоянно царевна Тамара. В этих же домах «по проезду Китайской стены №51» жил в 1830-х годах и царевич Илья Георгиевич, полковник и Кавалер, участник Отечественной войны с Наполеоном. Именно с этим домом связан очень важный эпизод из жизни старца Зосимы.

 Дом царевича Ираклия в Москве

 

Царица Грузинская и все её дети знали и любили старца Зосиму, но особенно почитали его после излечения царевны Тамары. Житие преподобного Зосимы так описывает этот случай:

«Однажды царевна Тамара была отчаянно больна. В это время отец Зосима, не зная об этом, приехал в Москву по делам своей обители. Царевич, брат её, встретил его в городе и сказал: «Ах, отец Зосима, как мы нетерпеливо ждём Вас! Царевна больна, желает видеть Вас, посетите её!» Старец был весьма расположен усердием ко всему благочестивому и благодетельному дому их и, ничего не подозревая, пошёл с царевичем к болящей. Тут он нашёл и другого царевича, её брата, а царевну в сильном жару, без памяти. Оба царевича приступили к старцу и умоляли его, чтобы он возложил руки на болящую и помолился. Старец, по своему чудному смирению, испугался даже такой просьбы и, отрекаясь своим недостоинством, хотел ту же минуту удалиться. Но царевичи нарочито сами подвели его к болящей и сами же с благоговением возложили руки его на главу её. Старец заплакал, говоря: «Что вы делаете? Я недостойный грешник». Но как только руки его коснулись царевниной головы, она в ту же минуту пришла в память, узнала старца, обрадовалась ему и просила его помолиться. Но он поспешил удалиться. С той минуты ей стало легче, и она скоро выздоровела».

Именно царевне Тамаре судил Господь быть орудием устроения первого храма в Зосимовой пустыньке. Да и позже царевна Тамара и царевич Ираклий много заботились об этой обители.

 

СТРОИТЕЛЬСТВО ПЕРВОГО ХРАМА

В ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ

 

До появления своего храма в Зосимовой  пустыне «все ходили и ездили по праздникам в приходскую церковь для слушания литургии и для причащения Святых Тайн; и священник, который и старцу Зосиме и всем сёстрам был отец духовный, отдал им хоры, где сёстры стояли одни без народа».

 

 

Храм в селе Рудневе (старинное фото)

На территории пустыньки при отце Зосиме поставлено было большое резное распятие в рост человека, подаренное Донским архимандритом Афанасием (Петриевым) вскоре после поселения там старца с сестрами. Над этим крестом выстроили часовню, куда ходили на молитву. Около этой часовни впоследствии похоронили старца по его завещанию, «чтобы дождь с крыши, под коею распятие Спасителя, орошал его могилу». Над гробом основателя обители, по благословению Владыки Филарета, позднее построили церковь во имя Святой Троицы.

Хлопоты о средствах на построение храма в пустыньке начались летом 1837 года. Летопись об этих заботах можно найти в письмах Марии Семёновны Бахметевой тех лет: «О церкви ещё нет не только решения, но и просьбы не знают, кому подать. Кажется, нужно и можно только мне о сем просить и то самого Царя. Письмо я написала – не знаю, пойдёт ли в дело. Это дело не наше. Ежели Матерь Божия благословит, то Сама устроит, и кого выберет орудием, Она сие знает. А мы по слепоте своей ломаем голову напрасно, за что часто ссорюсь со своими соседками (т.е. насельницами Зосимовой пустыни), что очень озабочиваются».

Теперь уже известно, как вскоре открылась возможность построить в пустыни храм на средства, пожертвованные некоей госпожой Т…, и какую роль сыграла в этом грузинская царевна Тамара. По указу Святейшего Правительствующего Синода от 4 ноября 1837 года было разрешено построить храм на усадьбе Одигитриево во имя Живоначальной Троицы «для слушания грузинской царевне Тамаре, по слабости её здоровья, литургии, с тем, чтобы по кончине её домовую церковь прекратить и всю вообще утварь церковную отдать в приходскую церковь безвозвратно».

В марте следующего 1838 года началась в пустыньке «большая деятельность: возили камень, лес, дрова на созидание храма». Сооружена церковь была тщанием купца Семёна Лонгиновича Лепёшкина, «зданием каменная с таковою же колокольнею».

К концу 1838 года Троицкий храм был освящён, но постоянный причт назначен был лишь после утверждения общежития. А вплоть до 1841 года сестры исповедовались у того же священника в Руднево. И только «на дни Св. Четыредесятницы и Пятьдесятницы в 1840 году к исправлению Богослужений в Троицкой церкви был допущен уволенный за старостью лет от действительной службы, Серпуховской округи села Лужников, священник Пётр Григорьев». Не оставлял своим вниманием зосимовских сирот лаврский архимандрит Антоний. Не раз сёстры ездили в Лавру за советом, утешением, наставлением.

Духовные утешения приходили в пустыньку по промыслу Божию как бы невзначай и неожиданно. Так поучительна и история со старцевой келейкой. Прижизненное свидетельство тех событий описывает нам это так. «Уже была освящена церковь обители, и однажды во время великопостных часов все сёстры были в церкви. Вдруг осветились окна церковные огнём, и сестры увидели, что келья отца Зосимы, в которой он жил и которая очень близко была к церкви, так загорелась, что уже невозможно было её потушить. Она сгорела как свеча пред Богом, не касаясь никакого близкого строения. Сестры с горестью говорили: видно чем-нибудь прогневали мы отца Зосиму, что он взял от нас недостойных свою келью, этот драгоценный памятник его с нами пребывания. Но что же? Весною после снега, когда уже везде высохла вода, на пепелище в маленьком углублении стояла чистая светлая вода. Не только во все лето она не высыхала, но и зимою не вымерзала. И пожелали сестры выкопать колодезь на этом месте, чтобы оно никогда и никем не было застроено и обитаемо... Утешенные устройством колодезя, сестры говорили между собою: Чудны судьбы Божии! Мы тосковали, что прогневали Бога и отца Зосиму, и оттого сгорела келья, но теперь ясно видим промысел Божий. Деревянная келейка от времени сгнила бы и развалилась, но теперь место это увековечилось к славе Божией в память преподобного отца нашего. Боголюбивейшие благодетели Симеон Лонгинович и Анна Васильевна Лепёшкины, услышав об этом, порадовались духом и, питая всегда благоговейную память и усердие к отцу Зосиме, выстроили над колодцем каменную часовню».

В конце 30-х годов, вместе с открытием Троицкого храма, Господь сподобил благодетелей обеспечить сестер Одигитриевской пустыньки и своей землёю и денежными средствами. В июле-сентябре 1839 года, совсем незадолго до своей кончины, Мария Семёновна Бахметева оформила по купчей за грузинской царевной Тамарой шестнадцать десятин земли с лесом. А 8 декабря того же 1839 года, Указом Святейшего Правительствующего Синода, было закончено дело о продолжении существования устроенной ею домовой церкви: «Дозволено оной церкви оставаться при жизни Тамары домовою, а по смерти не уничтожать и оставаться ей существующею навсегда под управлением Высшего Епархиального Начальства для совершения в ней Богослужений ради поселившихся при ней нескольких лиц женского пола, составляющих общежительное заведение». В январе следующего 1840 года царевна Тамара и «из дворян девицы Варвара и Матрена Ильины Верховские» полученные ими от г-жи Бахметевой «25 десятин земли с лесом предоставили навсегда Одигитриевской Троицкой церкви, с тем чтобы оною землею и лесом пользовались поселившиеся при Троицкой церкви лица женского пола, составляющие Богоугодное общежительное заведение».

 

 

УТВЕРЖДЕНИЕ ОБЩЕЖИТИЯ И УСТАВ,

НАПИСАННЫЙ МИТРОПОЛИТОМ МОСКОВСКИМ ФИЛАРЕТОМ

 

Дело по утверждению общежития началось с письма, написанного по благословению Митрополита Филарета в его адрес грузинской царевной Тамарой и Варварой Верховской 13 сентября 1840 года. В нём они писали:

«… С тех пор, как на усадьбе Одигитриевой по благословению Святейшего Синода устроена домовая церковь, которой существование потом утверждено навсегда, живущие в общежитии несколько вдов и девиц, большею частию бедных сирот, особенно утвердились в намерении пребывать на сем месте и в сем общежитии и проводить жизнь уединенную, трудолюбивую и благочестивым занятиям посвящённую. Дерзаем думать, что Провидение Божие покровительствует сему намерению, посылая средства к исполнению оного. Уже есть известный начальству капитал, обеспечивающий содержание церкви и при ней священника. … Соображая все сии обстоятельства и имея в виду требование Святейшего Синода, чтобы Заведение сие имело определённые правила и состояло в определённом ведомстве, мы решились просить о представлении на рассмотрение и утверждение Святейшего Синода» этого нашего общежития.

Начался официальный сбор сведений о сёстрах, о храме, о земле и денежных средствах. 12 февраля 1841 года Митрополит Филарет направил Донесение Святейшему Правительствующему Синоду с изложением всех собранных сведений и прошений. Указ Святейшего Синода об утверждении Общежития был подписан 8 августа 1841 года.

«По резолюции Владыки от 20 октября 1841 года, начальницею сего общежития признана девица Вера Верховская, которая представила список сестер сего общежития 34 человека». Окончательный вариант Устава для Троицкого Одигитриевского женского общежития был собственноручно утверждён Митрополитом Филаретом 14 декабря 1841 года и направлен в обитель.

«Правила о составе, зависимости и устройстве Высочайше утвержденнаго Троицкаго Одигитриевскаго женскаго Общежития» опубликованы не единожды: например, в Сборнике, изданном Обществом любителей духовного просвещения по случаю празднования Столетнего юбилея со дня рождения (1782-1882) Филарета, Митрополита Московского (М., 1883, т.1, Приложение 1); то же в кн. «Участие Филарета в устройстве женских общежитий. Два письма Филарета к вдове майора А. Г. Головиной» (М., Ун-т, 1878 С. 3-13). Современную публикацию этого Устава можно найти в книге «Женская Зосимова пустынь» (М.: 2008. С. 264-274).

 

 

ЮНОСТЬ  ПРЕПОДОБНОГО  ВАРНАВЫ  ГЕФСИМАНСКОГО 

У  СТЕН  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

 

Духовная жизнь обители 1840-х годов складывалась со своими запоминающимися эпизодами. У стен Одигитриевской Троицкой Зосимовой пустыни под Наро-Фоминском начал свой богоугодный путь известный впоследствии подвижник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры преподобный Варнава Гефсиманский. Сам он об этом рассказывал впоследствии так: «Родом я из крестьян села Прудищ Тульской губернии. Звали меня Василием, по прозвищу Меркулов... Барин Скуратов перевёл всю нашу семью в село Наро-Фоминское. Кое-как обучился я здесь грамоте; взяли меня на барский двор и отдали в ученье к барскому слесарю - обучился я хорошо ремеслу. Близ нашего села находилась пустынь преподобного Зосимы. Часто я ходил в эту пустыньку и часто бывал там у инока-отшельника Геронтия...» Каждый свободный от занятий в слесарне день юный Василий проводил в Зосимовой пустыне. Там ему нравилась монастырская служба, нравилась и сама тихая обитель, полюбилась ему и иноческая жизнь, насколько он мог узнать ее. В свободные от богослужений часы юный слесарь старался чем-либо послужить монахиням: одной исправит старый испорченный замок, другой ключик подберет, иной скобку или крючок к двери приделает. Может быть, к этим услугам побуждал его и монах Геронтий, славившийся в то время в округе своей подвижнической жизнью. «Старец этот, – часто вспоминал иеромонах Варнава, – очень любил монашек; и мне вот заповедал не покидать род их».

    Икона из Зосимовой пустыни преподобного Варнавы Гефсиманского с частицей его мощей

 

Много-много позже, 19 июля 1995 года в день Собора Радонежских святых был совершён акт канонизации иеромонаха Варнавы (Меркулова) Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в Успенском соборе Свято-Троицкой Лавры. Были обретены его мощи под полом пещерной келейки Преподобного. А 22 октября 2000 года, по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, в Свято-Никольском храме города Наро-Фоминска состоялось торжественное Богослужение в честь преподобного Варнавы Гефсиманского. Отец-наместник Черниговско-Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Феофилакт (Моисеев; с 2002 года – епископ Брянский и Севский) передал частицу мощей преподобного Варнавы в Нарофоминский Никольский храм – и святой Варнава как бы вернулся на землю, где прошло его отрочество. Вернулся, чтобы подать милость всем верующим в Бога и молящимся ему. Сестры возрождённой Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни, где когда-то впервые познакомился преп. Варнава с монашеской жизнью, ежедневно возносят к Святому величание пред иконой с частицей мощей Преподобного.

 

УСТРОЕНИЕ  ОБИТЕЛИ

 

Сразу же по утверждении Общежития был назначен в храм священник Михей Павлович Богрецов, 69 лет, овдовевший незадолго до того в том же 1841 году.

Видя обитель утверждённою, благотворительный и боголюбивый Семён Лонгинович Лепёшкин щедро стал её устраивать: выстроил каменную ограду, подвинув её так, что храм стал на середине между северною и южною сторонами, а к западной стороне, прямо против святых ворот, гораздо ближе, нежели к восточной, - иначе не позволяло местоположение. Он выстроил также большой каменный корпус и два малых каменных и каменные погреба. Особым крепостным актом земля и лес были записаны за «Одигитриевым Троицким женским общежитием, состоящим в Верейском уезде, в вечное и неотъемлемое его владение».

Купил Семен Лонгинович в пользу обители еще огороды близ Москвы, которые ежегодно приносили, хотя и не большой, но очень нужный для обители доход. Земля эта, луговая и сенокосная, расположенная в пойме реки Москвы около деревни Печатники, отличалась плодородием испокон веку. В прошлом соседями по меже были огороды Спасо-Андрониковского и Спасо-Симонова монастырей. Несколько южнее расположен Николо-Перервенский монастырь.

 

Огородная земля Зосимовой пустыни в пойме реки Москвы

Об одной из поездок в Зосимову пустынь в 1849 году оптинский старец Макарий сообщил монахине Досифее (Лыкошиной, двоюродной сестре Веры и Маргариты Верховских) так: «…Я недавно был в Малоярославце, а оттуда с о. Игуменом ездили в Зосимову пустынь, где были очень довольны радушным принятием твоих сестриц м. Веры и Маргариты. У них теперь собралось более ста сестер и уже выстроены две церкви и кельи прекрасные у всех, тесноты нет и нужды не имеют».

Упомянутые отцом Макарием две церкви в Зосимовой пустыни – это Троицкий храм и, видимо, уже построенный каменный надвратный Одигитриевский. Освящён он будет после окончательной отделки несколько позже - 27 июля 1852 года. Устроение же этого храма имело много предзнаменований. Когда сестры обители узнали о чудотворной иконе Божией Матери в часовне ближнего селения Рыжкова (Кузнецово тож), то, «по благословению Владыки, подняли святую чудотворную икону и крестным ходом принесли в свою обитель для молебствия. И как только Царица Небесная посетила свою обитель, в тот же год одна благодетельная госпожа, исцелённая от болезни Матерью Божиею в сонном видении, возусердствовала выстроить небольшой храм во имя Матери Божией в каком либо женском монастыре, и узнав, что в Одигитриевской обители нет храма во имя Одигитрии, по благословению Владыки, создала оный над святыми вратами стены пустынной обители. Престарелая мать исцеленной отдала в сию церковь древнюю чудотворную икону Одигитрии Смоленской». Имя той жертвовательницы на храм – титулярная советница Елизавета Петровна Арсеньева (впоследствии Третьякова).

 

Три оптинских старца: о. Антоний (Путилов – слева), о. Моисей (Путилов – в центре) и о. Макарий (Иванов)

Из писем отца Моисея (Путилова) мы узнаем некоторую подробность о планах расширения Троицкого храма в Зосимовой пустыни. Так, 20 сентября 1849 года он писал игумену Антонию: «Третьего дня была у нас в обители г. Марья Ивановна Головина из Тихоновой пустыни и между прочим просила меня осведомиться посредством тебя о предложении строения придела от ее усердия в Зосимовой пустыни, где строиться будет храм новой. Чего будет стоить один придел по смете, о каковой просит справиться и доставить ей посредством меня, а не прямо в Тихонову Пустынь, дабы негласно было. Согласно её требования, выправься и пришли мне уведомление». Как мы знаем, северный придел в новом Троицком храме посвятили Марии Египетской.

Большую часть средств на расширение храма выделил Семён Лонгигович Лепёшкин. Он же и руководил стройкой, вкладывая в это дело душу. Позднее Благочинный монастыря архимандрит Пимен (Мясников) написал в своих воспоминаниях: «Соборный храм посередине монастыря, каменный, трехпрестольный, весьма благолепный, как снаружи так и внутри, и вполне свидетельствующий о щедрости и усердии храмоздателей и благотворителей Лепешкиных». Южный придел посвятили святым покровителям основателя и устроителя обители – преподобному Зосиме Соловецкому и священномученику Симеону Персидскому. Как безбрежен промысел Божий, совокупивший земные усилия отца Зосимы и Симеона Лепешкина, память небесных покровителей которых празднуется церковью в один день – 17 (30) апреля!

Надо сказать, что при расширении храма святой колодезь, что был сооружен на месте келии старца Зосимы, подошел под стену церковную. Пришлось сломать часовню, но колодезь остался навсегда существующим. «Над ним были сделаны под стеною арки из белого камня и вход к нему извне церкви, по каменным уступам. Над входом крытое, приличное церковному зданию крыльцо с дверьми. И как самая обитель, возникшая из дикого пустынного болота, так и сей колодезь под церковью и самый гроб старцев в церкви остались вечными памятниками назидательной по своему высокому благочестию жизни отца Зосимы. В память вечную будет праведник (Псал. 111,6). Прославляющего Мя прославлю, - сказал Господь».

 

ЗОСИМОВА  ПУСТЫНЬ  и  ОПТИНА

 

Короткий отрывок из письма преподобного Антония (Путилова) 1830 года даёт косвенное свидетельство о знакомстве оптинских старцев с самим отцом Зосимой. Но существует об этом и прямое свидетельство – письмо настоятеля Оптиной пустыни отца Моисея (Путилова) от 19 мая 1860 года, где он, отзываясь на изданную книгу Жития «блаженныя памяти Старца Схимонаха Зосимы», писал, что «Господь удостоил видеть его и знать во время жизни на земле».

Этап монашеской жизни в Одигитриевском Общежитии (с 1841 по 1856 годы) ознаменован живой связью с оптинским старцем Антонием (Путиловым), теперь – преподобным Антонием Оптинским. Есть свидетельство о поездке начальницы Зосиминой пустыни (как называл пустыньку игумен Антоний Путилов) матушки Веры в Малоярославецкий монастырь в декабре 1842 года. А в мае 1844 года игумен Антоний направил в обитель первую свою ученицу Феодосию Александровну Поливанову (из Калужских дворян), а затем и несколько других: родных сестёр Загрязских Екатерину и Любовь (из дворян Боровской округи), Наталию ГригорьевнуКачалову (из дворян Калужской губернии), вдову Екатерину Ивановну Облеухову, урождённую баронессу Черкасову,  Анну Сергеевну Банину (из Тверских дворян). Став насельницами Зосимовой пустыни, они все достаточно часто ездили в Оптину пустынь, когда их Авва вернулся туда после своего «настоятельского послушания» в Малоярославецком монастыре.

Интересен комплект писем, хранящийся в фонде Оптиной пустыни в Отделе рукописей РГБ в Москве. А также среди изданных писем игумена Антония (Путилова) адресаты из Зосимовой пустыни угадываются по некоторым штрихам. Из них мы узнаём некоторые подробности о сестрах Зосимовой пустыни, о путях их духовного преуспеяния, глубине покаянного чувства, о событиях в обители. Сколько скорбей, искушений, болезней надобно претерпеть душе, вставшей на путь стяжания Божией благодати! Как наглядно и ясно видно это из писем, как поучительно. А сколько искушений доставляло окормление женской обители отцу Антонию!

 

Оптинский старец игумен Антоний (Путилов)

Сохранившиеся письма некоторых послушниц и впоследствии монахинь Зосимовой пустыни к оптинскому старцу Антонию (Путилову) дополняют известную нам эпопею духовного окормления страждущих душ этим маститым Аввою. Из сохранившихся писем известно, что отец Антоний возвращал письма своих духовных чад. Но некоторые письма по каким-то причинам остались у него (особенно – за последний год переписки, 1863). После смерти старца все найденные в его келии письма были собраны, переплетены и сохранялись в обители. Позднее они поступили в Отдел рукописей РГБ, где и находятся в фонде № 213. Письма преподобного Антония в основном опубликованы. Как мы знаем, адресаты писем старца в сборнике обезличены. Издатели обычно преследуют цель донести до читателей «истинное, духовное ведение и искреннее слово подвижника» и помещают «лишь то, в чём может содержаться общее для всех духовное назидание». Однако, для нас в постсоветскую эпоху интересно «услышать» и простых монахинь того уже далёкого XIX века: что их волновало, о чём они спрашивали своего духовника, насколько крепко стояли в вере. В книге «Монашество Зосимовой пустыни» опубликован как бы диалог духовника со своими ученицами (возможно, впервые в истории публикации духовного эпистолярного наследия). Большинство приведённых там писем – от зосимовских сестёр к духовнику. Они могут показаться слишком однообразными, т. к. наполнены только двумя темами: любовью к духовнику, полному подчинению его руководству и бесконечному покаянию в своих грехах. Известно, что самым горьким наказанием для сестёр были слова отца Антония: «Как хотите». Наибольший смысл имеет дух покаяния, которым проникнуты письменные «исповеди» сестёр - по прочтении всех писем этот дух остаётся в душе внимательного читателя.

Начиная с 1852 года, сохранилась переписка матушки Веры (Верховской) с настоятелем Оптиной пустыни о. Моисеем. Интересны некоторые деловые взаимоотношения между обителями. Так, в марте 1848 года начались переговоры Настоятеля Оптиной пустыни отца Моисея через игумена Антония с Зосимовой пустынью о том, чтобы «сделать соглашение о шитье плащаницы и лицах живописи». В апреле о. Моисей отправил «посылку в ящике с лицами Святых для заказанного шитья в Зосимовой пустыни», и две послушницы зосимовские приезжали в Оптину.

Существуют свидетельства об общении настоятельницы Зосимовой пустыни с оптинским старцем Макарием (Ивановым). В 1849 году старец Макарий (Иванов) писал в Севский монастырь монахине Досифее (Лыкошиной, двоюродной сестре Веры и Маргариты Верховских): «27 сентября … я писал тебе о бытии моем в Зосимовой пустыни, где нашёл совершенные мир и согласие между сестрами Верою и Маргаритою и между всеми». Об одной из поездок старца Макария в Зосимову пустынь, неожиданно обернувшейся духовным праздником для всех, подробно рассказано в его Жизнеописании. Вот как писал об той поездке с отцом Антонием (Путиловым) сам старец Макарий к своим севским племянницам: «В понедельник рано приехали в Зосимову пустынь… От преизбытка их (сестер) радости и любви они не знали, какое нам подать успокоение. Но мы были довольны; и нельзя не быть признательным к всеобщему радостному и усердному приветствию и растворенному откровенному чувству. Но в самое время нашего у них пребывания умножилась их радость: получили известие, что завтрашний день, то есть 16-е число, приедет к ним отец наместник лаврский, отец архимандрит Антоний, и пробудет у них день своего Ангела бывшего, Андрея Критского, 17-го числа, что и исполнилось. 16 числа в 3 часа пополудни приехал отец архимандрит; и для нас было это такое неожиданное утешение, так что если бы и списываться к съезду, то нельзя бы было так приноровить. Приятное его любовное простое обращение, душеполезные и назидательные беседы для всех и каждого служили большим утешением. И в это все время у сестер работы и занятия все были оставлены, кроме нужных; а все приседали при ногу его и нашею и питались душевною пищею, исходящею из уст его».

После кончины аввы Антония (Путилова) двух его духовных дочерей принял под своё руководство преподобный Амвросий – монахинь Марию Поливанову и Аполлинарию Банину. По благословению о. Амвросия монахиня Мария была пострижена в схиму 4 июня 1874 года.

 

Игуменья Аполлинария (Банина)

Монахиню Аполлинарию о. Амвросий благословил на послушиние быть поставляемой игуменьей в другие монастыри. В схиме она носила имя Амвросии. Скончалась 7 марта 1906 года в Петровской пустыни, которая находилась в 12 верстах от Кашина и приписана была к Кашинскому Сретенскому монастырю. Там и похоронена. О ней издана была книжка, повторенная в 1998 году. Некоторые подробности внутреннего распорядка в Зосимовой пустыни можно почерпнуть из автобиографии, включённой в ту книгу. очень тёплое воспоминание о первых днях своего пребывания в Зосимовой пустыни оставила она нам.

 

О  РУКОПИСНЫХ  КНИГАХ  ОПТИНСКОЙ  БИБЛИОТЕКИ,

ПЕРЕПИСАННЫХ  СЁСТРАМИ  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

 

Надо сказать, что зосимовские монахини переписывали книги духовного содержания и писали сборники, составляемые по указаниям аввы Антония (Путилова). То был «особый пласт литературно-духовного творчества» в наследии старцев Моисея и Антония (Путиловых), который подробно исследован В.В. Кашириной в её книге «Литературное наследие Оптиной пустыни» (М., 2006. С. 292-305). Братья Путиловы восприняли и творчески осмыслили традицию составления сборников, бытовавшую в Византии, Древней Руси и развивавшуюся в духовной литературе в конце XVIII – начале XIX веков. Подобные сборники были составлены преп. Моисеем и Антонием (Путиловыми) в рославльских лесах. Поселившись в рославльских лесах, о. Моисей и Антоний получили возможность работать со святоотеческим наследием преп. Паисия (Величковского). Делая выписки из этих рукописей, братья составили несколько сборников, где последовательно изложили правила христианской жизни, особенно монашеской: «О подвижничестве иноков» (в 3 книгах), «О покаянии и спасении души» (в 3 книгах), «Уединенное поучение» (в 2 книгах) и «Душевная пища вседневного употребления».

Ныне многие из рукописных книг Оптиной пустыни хранятся в Отделе рукописей РГБ (фонд 214). Отметим копию одной из выше упомянутых, полное название которой звучит так: «Душевная пища для вседневного употребления, или Выписки из разных отеческих книг, собранные одним благоговейным пустынножителем Т. в душевную пользу свою и в пользу ближних». Под «благоговейным пустынножителем Т.» скрывается Тимофей Путилов, впоследствии архимандрит Моисей. Там же хранится ещё одна копия этого сборника, в которой на титульном листе после заголовка добавлена строка: «а с оных переписано Зосимовой пустыни послушницей Е. Облеуховой».

 

Рукописная книга из Оптинской библиотеки, переписанная зосимовской послушницей Е. Облеуховой

Рукопись украшена наклеенным рисунком Распятия и рисованной заставкой. Обычно оформление книг выполняла инокиня Аполлинария (Банина), украшавшая многие рукописные книги, уходившие в Оптину из Зосимовой пустыни. Переписывала полууставом многие книги для старцев Оптиной пустыни чаще всего мать Антония (Загряжская). 

 

Оформление рукописных книг Оптинской библиотеки  зосимовскими сёстрами

Безусловно, и сохранившееся в библиотеке Оптиной пустыни «Поучение о послушании схимонаха и пустынножителя Зосимы Верховского предавшимся ему по Бозе в духовное окормление сестрам общежительной Троицкой Одигитриевой пустыни, устроенной им самим» переписано в Зосимовой пустыни. Другой сохранившийся экземпляр рукописного «Поучения» старца Зосимы хранится в библиотеке Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.

Титульные листы «Поучения старца Зосимы о послушании» из библиотек Оптиной пустыни (слева) и Троице-Сергиевой Лавры

Надо сказать также об очень важной иконе для Оптины, написанной зосимовской монахиней Аполлинарией (Баниной). В письме к о. Антонию весной 1863 года она сообщала: «Отец Михаил по поручению какой-то княгини заказал мне 12-ти верш[ковый]^* образ Владим[ирской] Б. М. в часовню покойного Батюшки отца Макария, и я его с сею же почтою отправляю в Оптину. Должно получить его в самый Светлый Праздник. Как-то его доставят?» Не сохранился ли этот образ Владимирской Божией Матери из часовни преп. Макария или хотя бы фотоизображение этого образа?

 

 

НОВЫЕ  ХРАМЫ  В  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

 

27 июля 1852 года в Зосимовой пустыни был освящён новый Одигитриевский храм. Устроение этого храма имело много предзнаменований. Когда сестры обители узнали о чудотворной иконе Божией Матери в часовне ближнего селения Рыжкова (Кузнецово тож), то, «по благословению Владыки, подняли святую чудотворную икону и крестным ходом принесли в свою обитель для молебствия. И как только Царица Небесная посетила свою обитель, в тот же год одна благодетельная госпожа, исцелённая от болезни Матерью Божиею в сонном видении, возусердствовала выстроить небольшой храм во имя Матери Божией в каком либо женском монастыре, и узнав, что в Одигитриевской обители нет храма во имя Одигитрии, по благословению Владыки, создала оный над святыми вратами стены пустынной обители. Престарелая мать исцелённой отдала в сию церковь древнюю чудотворную икону Одигитрии Смоленской». Имя той жертвовательницы на храм – титулярная советница Елизавета Петровна Арсеньева (впоследствии Третьякова).

 

Одигитриевский надвратный храм в Зосимовой пустыни

Через несколько лет произошло освящение Троицкого храма, расширенного двумя приделами и заново украшенного. Состоялся этот праздник 1 октября 1855 года. Жаль было только, что доброхотный и любвеобильный благодетель пустыни Симеон Лонгинович Лепёшкин не дожил до этого торжественного и радостного дня (он скончался за полтора месяца до праздника). Литургию и освящение храма возглавлял сам митрополит Московский и Коломенский Филарет. На праздник приезжали также оптинские отцы Моисей, Антоний и Макарий, по благословению самого митрополита, «для личного с ним свидания и беседы».

 

Троицкий храм в Зосимовой пустыни (фото 2010-х годов)

В своей «беседе» с сестрами на празднике Митрополит Филарет дал им своё пастырское наставление:

- «Никто не надейся на себя.

- Никто не отчаявайся в благости Провидения Божия.

- Лишенный, скорбящий, озлобленный не лишай сам себя веры и терпения, и непрестанно взыскуй Господа, хотя, повидимому, Он и сокрывается. Взыскающии Господа не лишатся всякаго блага (Псал. 33, 11).

- Избавленные от озлоблений, скорбей, лишений, не воздремлите в вашем покое. Покой устроен вам для безпрепятственнаго благоделания и свободнаго служения Богу: вознерадев о сем, сами разрушите покой ваш. Непрестанно благодарите верховнаго благодетеля Бога, и в Нем и земных благодетелей, добрых служителей Его благости. Благодарное к Богу сердце есть открытый сосуд для Его благодати».

Полный текст беседы митрополита Филарета в Зосимовой пустыни опубликован в многотомном издании «Творения Святителя ФИЛАРЕТА митрополита Московскаго и Коломенскаго». 5, На книгу бытия CDIL. М., 1885. С. 328-332. Также этот текст повторён в книге «Преподобный старец Зосима Верховский. Творения» (СТСЛ, 2006. С. 536-539).

Духовная жизнь в Зосимовой пустыни под таким благодатным водительством процветала. А если учесть ещё и многие пожертвования, поступившие в распоряжение обители за последние годы, то ясно видно, что всё приведено было в готовность к утверждению обители в статусе монастыря.

 

УТВЕРЖДЕНИЕ  ОБИТЕЛИ  В  СТАТУСЕ  МОНАСТЫРЯ

 

Посетив Одигитриевское Троицкое общежитие не только для освящения храма, но и «для личного усмотрения состояния общежития», Митрополит Московский Филарет «нашёл, что по внешнему устройству общежитие имеет совершенный вид монастыря. Богослужение церковное совершается в нём с полнотою монастырскою, чтение и пение исполняется сестрами благоговейно. Правила и чин общей трапезы также монастырские. … Кратко сказать, это вполне образовавшийся монастырь, которому недостаёт только монашеского пострижения», о чём митрополит и доносил в Святейший Синод в конце декабря 1855 года.

Посему Святейший Синод определил, и Государь 3 марта следующего 1856 года утвердил: «1) Одигитриевское Троицкое общежитие переименовать в общежительный Троице-Одигитриевский монастырь. 2) Монастырю сему иметь, как имело общежитие, - 40 монахинь, в числе которых одну игумению и одну казначею, с соответственным числом послушниц. 3) Иметь при сем монастыре священника и причетника, а ежели окажется нужным, - двух причетников, преимущественно для алтарной службы; чтение же и пение, как и в общежитии было, имеют отправлять сестры обители. 4) Содержание сему монастырю иметь от собственных капиталов и недвижимых имуществ, от трудов сестр и от благотворителей».

Началась подготовка к постригам и празднованию долгожданного утверждения монастырского статуса. Очень интересные сведения об этом времени узнаём мы из письма зосимовской инокини Марии Поливановой от 20 июля 1856 года:

«Матушка 15 числа сего месяца возвратилась благополучно из Москвы и Лавры, где теперь находится наш Владыка, который как и о. Наместник приняли Матушку очень милостиво. Владыка с добрым расположением относился об нашей Обители, говоря, что она на хорошем замечании у начальства, благословил Матушке отдать цензору Жизнеописание Святого старца о. Зосимы. Матушка с письмом о. Наместника была у цензора Архимандрита Сергия, который особенно милостиво принял Матушку, обещал все свое старание и усердие употребить в етом деле. С чувством умиления слушал Владыка рассказ Матушки и просьбу, чтобы почистить колодезь о. Зосимы и поставить над ним крест, ибо пошли частыя исцеления от етаго колодца, многим снится во сне. Недавно одна женщина ближняго селения, умывшись етой водою, исцелилась от раку на лице. Етот колодезь находится в 3 верстах от нашей пустыни, вырыт самим св. Старцем. Там была и келия его, где он однако жил не более года или еще несколько и менее, но любовь его переселила оттуда к любящим и преданным ему сестрам его. Наконец, оказалось, что у нас по Указу положен штат на 40, а не на 20 (как прежде думали) монахинь мантейных. Владыка же благословил на первый год, чтобы было 20 и чтобы Матушка каждый год представляла по 2 или по 3 к мантии, а рясофорных будет, кажется, 25. Так как Анисьи Ивановны [Конюховой] нельзя бумаги представить в Синод, не годятся, а вновь в Сибири через 40 лет и не отыщут, то Владыка благословил на нее надеть мантию без прошения в Синод, а на ее место Матушка представила Любовь Семёновну [Загрязскую]. Владыка так милостиво внимателен к нашей Обители, что обратил внимание и на одежду, говоря, что ему нравится Хотьковского монастыря форма, ибо скромная, но только прибавил, чтобы не было бархату в пустыни. Праздновать утверждение монастыря Владыка благословил 3 марта, ибо в этот день подписал Государь; службу править по Уставу Благовещенскую, в етот день Муч. Василиска, день Ангела старца Василиска. Отец Наместник пожертвовал 10 серебром на покупку одежды, подписавши своею рукою, и Матушка с етим листом 10 дней сама ездила к благодетелям, и Господь благословил ее труды - она собрала более 500 серебром; много надо, чтобы нас 120 экипировать. Отец Наместник сам приедет открывать Монастырь и нас наряжать или в конце сентября или в начале октября».

Поздравление с грядущим торжеством и наставление от духовного пастыря из Оптиной пустыни не заставило себя ждать. После утверждения игуменьи (26 сентября 1856 года), игумен Антоний писал 1 октября:

«Приношу Вам заочное поздравление мое с светлым торжеством, нынешним праздником Покрова Божией Матери, которое дарует Боже Вам радостным и благоговеющим сердцем праздновати всегда, и добрым жительством своим прославлять Господа Бога и Его Пречистую Богоматерь! Сей святый и незабвенно радостный праздник Покрова Божией Матери в прошедшем годе мы светло и радостно праздновали в Св. обители Вашей; ибо якоже кокош скликает и собирает птенцы свои под крыле свои, тако Премилосердная Мати Божия, в числе прочих, и меня недостойнаго удостоила призвания на празднике Покрова Своего в Св. обитель Свою; так что воспоминание о сем и ныне веселит сердце мое, как сказано во псалмах: и останок помышлений празднует Ти! После сего, еще принесу Вам поздравление мое с другим тоже великим торжеством, т. е. возведением общежития Вашего на степень первоклассных монастырей Российской иерархии, а матушки В[еры] посвящением в великой сан всечестнейшаго Игуменства. Теперь она по благости Божией и за св. молитвы Матери Божией, и угодника Их преп. отца Зосимы, облечена с Высоты силою! Посему, возлюбленные о Христе Иисусе сестры, повинуйтесь богоизбранной начальнице Вашей - высокопреподобнейшей Госпоже Игумении В[ере] и покоряйтесь! Ибо Она, как пастырь ваш добрый, торжественно дала обет о душах ваших бдеть, и за каждую из вас отвечать перед Богом; посему и повиновение свое должны вы, по слову св. Апостола Павла, с радостию оказывать Ей, а не с воздыханием: ибо все из вас послушливыя и смиренныя найдут себе в лице Ея Матерь заботливую о пользе вашей и спокойствии; одне только горделивыя и непокорныя, может быть, увидят в жезле или в посохе ея страх себе, и обличение, и отлучение; почему и не должно доводить себя до того. Вот Вам, матушка моя, и поздравление, и благожелание; а кому будет это не по душе, у тех смиренно прощения я прошу, ибо для некоторых и Христово слово казалось жестоко; аз же есмь червь, а не человек.

         За сим испрашиваю на Вас благословение Божие, и остаюсь навсегда недостойный игумен Антоний».

Праздник состоялся в октябре-ноябре 1856 года. «Служил наместник Троице-Сергиевой Лавры отец Архимандрит Антоний. По окончании часов, прочтён был Указ о возведении Зосимовой пустыни на степень монастыря и переименовании ея в Троице-Одигитриевский общежительный монастырь. В это же время несколько сестер облечены были в рясофор».

Лаврский Архимардрит Антоний (Медведев)

В 1856 году, когда Зосимова пустынь получила статус монастыря, матушке Вере (Верховской) было уже 54 года, а сестре её м. Маргарите 51 год. Их постриг в монашество был совершён в сентябре в Свято-Троицкой Лавре, и 26 сентября того же 1856 года матушка Вера была произведена в Игумении Троице-Одигитриевского монастыря.

Первый постриг сестёр состоялся 12 апреля следующего 1857 года. Среди первых пострижениц – ученицы самого старца Зосимы, приехавшие вслед за ним из Туринского монастыря, – родные сёстры Стефанида и Агриппина Туголуковы и Анисия Ивановна Конюхова, а также духовные чада игумена Антония (Путилова): Екатерина Загряжская (в монашестве Евгения), Любовь Загряжская (в монашестве Антония), Феодосия Поливанова (в монашестве Мария), Наталия Качалова (в монашестве Афанасия).

Ещё пять духовных чад старца Зосимы получили монашеский постриг осенью того же 1857 года: трое приехавших из Сибири - Агриппина Ползунова (в монашестве Аскитрея), Параскева Иконникова, Анна Костоусова, и две, пришедшие к отцу Зосиме уже в пустыньку под Вереёй, - Анна Болотина и Ирина Чернецова (в монашестве Зосима).

Третий постриг состоялся в праздник Введения во Храм Девы Марии 21 ноября 1859 года. Из монашеских имен новопостриженных известно имя Филареты, данное вдове Елисавете Хлопониной (из московских купцов); в 1870 году она – казначея. Есть сведение о постриге 17 октября 1862 года (видимо, четвёртом). Известный по письмам постриг 12 января 1863 года был по-видимому пятым; среди новопостриженных - духовные чада игумена Антония (Путилова) инокиня Анна Банина (в монашестве Аполлинария) и послушница Екатерина Облеухова (в монашестве Феофания).

                                                                                             

 

ОКОНЧАНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА КОЛОКОЛЬНИ И

ОСВЯЩЕНИЕ НАДВРАТНОГО ХРАМА

 

К 1856 году Богослужения в обители проводились уж на четырёх престолах. Но готовился к освящению еще пятый: заканчивалось строительство колокольни, на втором ярусе которой предполагался храм, посвящённый Крестителю Господню Иоанну. Сыновья Семёна Лонгиновича Лепешкина Василий и Дмитрий Семёновичи не оставили дела, начатого их отцом, и достославно его закончили. На колокольню были подняты семь колоколов: первый, весом в пятьдесят пудов, следующие в тридцать, в восемнадцать, в шесть и в три пуда, а меньшие - в один пуд двадцать фунтов и в тридцать фунтов.

Освящение храма во имя Рождества Иоанна Предтечи было назначено на 22 июля 1857 года. Оптинские отцы были приглашены матушкой Верой заранее. Скитская летопись за июль месяц 1857 года не пропустила этого события: «18 числа батюшка о. Макарий и о. игумен Антоний, получив уведомление о имеющем быть в Зосимовой женской пустыни 22 июля освящении храма и приглашенные присутствовать при сем торжестве».

Колокольня Зосимовой пустыни (фото 2010-х годов)

К лету 1863 года закончилось обустройство богадельни, куда были переселены престарелые монахини.

Исконные земельные владения Троице-Одигитриевского девичьего монастыря были оформлены при специальном межевании 17 августа 1863 года. Происходило и расширение земельных владений. Интересно отметить, что законодательство того времени предусматривало «для подкрепления православных монастырей в способах их существования и в чаянии, что собственная польза побудит их к сбережению лесов, отделять им из казенных лесных дач участки, Жизнь в обители шла своим чередом. К декабрю месяцу было окончено составление главной описи церковных и ризничных вещей. Продолжало идти новое строительство в кои сдаются в их заведывание и управление - от ста до ста пятидесяти десятин и более, с лучшими угодьями». В сентябре 1862 года отведено было для Зосимовой пустыни более 150 десятин земли из казённой дачи Карцевой от села Кузнецова. С севера от монастыря располагался участок леса, выкупленный в 1863 году специально для обители коллежским асессором Иваном Ильичем Верховским (родным братом матушки Веры) - около 24 десятин строевого и дровяного леса. В 1867 году у монастыря прибавилось земельных владений за счёт пожертвования от владельцев сельца Голохвастова – свыше 81 десятины земли со строениями на ней. Шли и денежные пожертвования.

О духовной жизни насельниц обители можно почерпнуть лишь кое-какие крупицы в письмах и воспоминаниях. Из писем тех лет узнаем мы о том, что каждый год все насельницы монастыря говели к Отчиной памяти (24 октября) и причащались Святых Христовых Тайн. Устав соблюдался строго и был достаточно суров: обычно в монастыре (не в периоды постов) было только два дня в неделю скоромных.

27 июля 1859 года постигла матушку Веру непоправимая утрата – ушла ко Господу её родная сестра, постоянная помощница и утешительница на скорбном и полном тревог и забот послушании начальницы.Не оставил без утешения матушку Святитель Филарет:

«Господь наш Иисус Христос, смерть поправый, и живот миру Своему даровавый, да приимет в мире душу рабы Своея схимонахини Маргариты, и да упокоит в селениях света, с преподобными, благоугодившими Ему. Смертные останки её пусть положатся в церкви, в приличном месте. Игумения же Вера да не забывает своего имени. Вера не предаётся неумеренной печали над видимыми смертными останками, но с молитвою и упованием простирается в невидимое и не почитает себя отлученною от общения с отшедшею в вере же душею. Июля 29, 1859». Когда именно пострижена была матушка Маргарита в схиму, неизвестно. Возможно, что уже на смертном одре. Похоронена она была, по благословению митрополита Филарета, в склепе под полом южного придела в Троицком храме.

Потрясением для матушки Веры эта смерть была большим. Всю осень она сильно болела. Но Господь милостивый послал вскоре великое утешение. Весной следующего 1860 года увидела свет написанная матушкой Верой книга с Жизнеописанием незабвенного старца Зосимы.            

 

Обложка первого издания Жизнеописания старца Зосимы и литографический портрет старца Зосимы, приведённый в этом издании

Духовную радость, принесённую в жизнь такими живыми воспоминаниями о преподобном, его жизни, его словах, о его любви беспредельной, лучше всего передали нам современники того духовного праздника. Вот отрывки из писем оптинских отцов Моисея и Антония (Путиловых), откликнувшихся на изданную книгу:

«К душевному утешению нашему, доставлены 30 апреля, от усердия Вашего, посланные при письме 11 апреля, две книжицы жизнеописания блаженныя памяти Старца Схимонаха Зосимы. В издании этой книги имею особенную душевную радость припоминать Святолепных подвижников - старцев духовных, которых Господь удостоил меня видеть и знать во время жизни их на земле. К сожалению, не имел я случая видеть только старца Василиска».

«Чрез скудныя строки сии приношу Вам, дражайшая моя матушка, из глубины души моея всечувствительнейшее благодарение за весьма приятное мне письмецо Ваше и за посланныя при оном книги: Жизнь Боголюбиваго Старца Вашего Пр. Отца Зосимы и богомудрыя изречения его. За усердие Ваше ко мне убогому воздаст Вам Господь Бог Своею милостию. Вы изданием сих книг доставили великую пользу для многих чтущих, особенно для иночествующих».

 

 

ПЕРВАЯ  НАСТОЯТЕЛЬНИЦА 

ИГУМЕНЬЯ  ВЕРА  (ВЕРХОВСКАЯ)

 

Игуменья Вера (в миру Варвара) приходилась родной племянницей старцу Зосиме. Она родилась 4 декабря 1801 года на Смоленщине. В течение всей её монашеской жизни с ней рядом была родная сестра Матрона, в монашестве Маргарита (род. 25 марта 1805 г.). Их отец Илия (родной брат о. Зосимы) умер в 1813 году, и вскоре умерла и мать, в мае 1819-го. Вместе с тремя братьями жили девочки у тётки в Буловицах – том самом сельце, где когда-то родились их отец и приснопамятный дядюшка преподобный Зосима. Но об отце Зосиме в то время семья положительно ничего не знала и считала его умершим. Только где-то в 1820 году, прежде первого путешествия своего в Санкт-Петербург, ещё из Кузнецка, отец Зосима написал письмо к родным своим в Смоленск после 30-летнего молчания. Однако в первую свою поездку в Петербург о. Зосима не успел заехать на родину. Свидание с родными состоялось только весной 1823 года. Когда все дела в Петербурге по поводу устроения Туринского монастыря были окончены, поспешил о. Зосима в Смоленскую губернию и прямо приехал в поместье Буловицы. Первая встреча отца Зосимы с племянницами описана в его Жизнеописании так:

«В первые минуты свидания радость и какой-то страх овладел сёстрами; со слезами упали они к ногам его. Он обнял их как отец родной с радостью и с рыданием. И немедленно, не выдерживая более, начал открывать им свое желание такими словами: "Где ваши родители? Точно и не было их! Так все умрем, и кто что имеет в мире, все и поневоле при смерти оставляет. Но как блажен тот, кто добровольно оставит мир для Бога!" Девицы обе, заливаясь слезами, единогласно, прежде меньшая, а потом тотчас же и старшая, отвечали: "Мы понимаем Вас, мы согласны, мы готовы". Отец Зосима, вне себя от радости, схватил образ Богоматери со стены (оказалось, что это был образ Одигитрии Смоленской) и благословил их»... По дороге в Туринск через Москву отец Зосима пошёл с ними в Симонов монастырь, где ожидал их отец Иларий, и посвятили их навек в звание иноческое с наречением старшей Верою, а младшей Маргаритою.

По приезде в Туринский монастырь, конечно же, враг человеческий постарался возбудить в них печаль и уныние, а затем провёл их вместе с другими сестрами обители сквозь череду духовных испытаний.

 

Игуменья Вера (Верховская)

Зимой 1826 года Вера и Маргарита прибыли вслед за старцем Зосимой в Москву вместе с теми сестрами, которые не захотели оставаться без руководства своего аввы. Вместе со всем сестричеством жили они под Москвой на даче госпожи Бахметевой. По предсмертному благословению старца Зосимы, инокиня Вера стала главным лицом в подмосковной Одигитриевской общине. Позднее священноначалие утвердило её начальницей Общежития и первой игуменьей монастыря. «Благодаря неусыпным заботам матушки Веры, унаследовавшей от своего отца духовного и наставника кротость и мудрость в управлении, обитель при увеличении материальных средств могла приютить в своих стенах большее число сестёр. Оно возрастало весьма быстро и, после кончины игуменьи Веры в Троице-Одигитриевском женском монастыре уже насчитывалось более ста монахинь и сестёр».

Игуменья Вера оставила нам чудесную книгу о своём духовном отце, преподобном старце Зосиме. Эта книга выдержала уже много переизданий:

"Жизнь в Бозе почившаго блаженнаго старца схимонаха Зосимы". М., 1860 (1-е изд.). "Житие и подвиги в Бозе почившаго блаженные памяти старца схимонаха Зосимы, его изречения и извлечения из его сочинений". М., 1889 (2-е изд.). "Старец Зосима Верховский. Житие и подвиги. Изречения и извлечения из его сочинений". М.: Паломник, 1994 (репринтное переизд.). "Преподобный Зосима (Верховский)". М.: Софийская набережная, 2005 (3-е изд. в современной орфографии) и 2008 (изд. 3-е исправленное и дополненное). А также в сборниках и в репринтном перепечатывании: "Старец схимонах Зосима (Верховский)". //Жизнеописания отечественных подвижников 18 и 19 столетий. Октябрь. М., 1909. С. 598-687 (и репринтное переиздание 1994 г.).

Видя в образе старца Зосимы яркий пример Христоподрожательной жизни, назидательной и вдохновляющей для христиан всех времен и народов, православные издательства и за рубежами России переводили эту прекрасную книгу. На английский язык она была переведена по инициативе иеромонаха Серафима (Роуза) и игумена Германа (Подмошенского) и издана дважды их Братством прп. Германа Аляскинского в 1979 и1990 годах. Затем книга издана и на греческом языке.

 

Жизнеописание старца Зосимы, изданное на английском и греческом языках

16 апреля 1868 года игуменья Вера (Верховская) была «Всемилостивейше награждена за службу по духовному ведомству Наперсным крестом, от Синода выдаваемым».

Митрополит Филарет удостаивал матушку Веру своими письмами, опубликованными впервые в сборнике «Чтения в обществе любителей духовного просвещения» (1876. Август. Ч. 3. Раздел "Материалы для истории русской церкви". С. 116-121). Позднее письма перепечатаны в книгах «Преподобный старец Зосима. Творения» (СТСЛ, 2006. С. 540-545) и «Монашество Зосимовой пустыни» (М., 2010. С. 193-198).

Представляет также большой интерес сохранившаяся переписка игуменьи Веры с владыками Леонидом (Краснопевковым) и Саввой (Тихомировым), посещавшими не раз Зосимову пустынь, будучи в должностях викариев Московской епархии.

 

Епископ Савва (Тихомиров)

Игуменья Вера продолжала духовную переписку с владыкой Саввою и после переезда Преосвященного в Витебск, находя в ответах святителя необходимые ей советы и утешение. В конце ноября 1868 года матушка предприняла паломничество в Витебск, несмотря на своё нездоровье. Кто знает – может быть, ей безгранично нужна была эта предсмертная встреча с Божиим пастырем, бесконечно ею уважаемым. На обратном пути из Витебска, в дороге, 20 ноября 1868 года, Матушка предала Богу свою смиренную душу. Похоронена, по благословению благочинного архимандрита Антония (Медведева), в южном приделе Троицкого храма Зосимовой пустыни, в головах покойной сестры её схимонахини Маргариты.

Много позже, при возобновлении монастыря после забвения советских времён, в декабре 1999 года начался демонтаж сцены и навесного потолка в Троицком храме, где многие десятилетия до этого размещался клуб. Под полом южного придела (где была демонтирована сцена) открылся нарушенный кирпичный склеп. В ряд с ним, ближе к западной стене - некоторый провал. Можно было легко предположить, что здесь расположены могилы племянниц старца Зосимы - схимонахини Маргариты и «в головах» у неё - игуменьи Веры (Верховских). В августе 2006 года склепы были изучены в присутствии специалиста. В провале оказался разрушенный кирпичный склеп, в котором оказались останки женщины, большой фрагмент плиссированной мантии, чётки. Останки положили в новые облачения, в новые гробы и после панихиды опустили в восстановленные склепы. Ныне эти склепы находятся под полом южного придела Троицкого храма.

 

 

ВТОРАЯ  НАСТОЯТЕЛЬНИЦА

ИГУМЕНЬЯ  АФАНАСИЯ  (КАЧАЛОВА)

 

Игуменья Афанасия, в миру Наталия Григорьевна Качалова, была дочь дворянина Калужской губернии Козельского уезда, и родилась в сельце Стрельне 12 января 1818 года. Ещё в юности она обратилась за духовными советами к настоятелю Малоярославецкого монастыря игумену Антонию (Путилову). В течение семи лет странствовала по святым местам, горячо молясь пред Всевышним, да укажет он ей путь ко спасению. После этого испытания Наталья Григорьевна решилась совсем оставить мирскую суету. Старец Антоний благословил её на этот подвиг и направил к тихому пристанищу, в уединённую Троице-Одигитриевскую женскую Зосимову пустынь. Туда она поступила послушницей 28 мая 1845 года и проходила все возложенные на неё послушания. Через некоторое время игуменья сделала её письмоводительницей и часто посылала в Оптину пустынь к старцу Антонию и в Москву. По благословению своего духовника, в дорогу она одевалась в кучерское платье и заменяла кучера, запрягала и распрягала лошадь, мазала колёса и прочее.

Облечена в рясофор она была 17 января 1848 года, определена в число сестер монастыря 25 февраля 1857 года. В 1856 году обитель была переименована в монастырь, и в апреле следующего 1857 года совершён был в обители первый монашеский постриг. Именно тогда была пострижена в монашество и рясофорная послушница Наталия (Качалова) с именем Афанасия. В скором времени, 9 февраля 1859 года, она получила новое назначение – казначеи.

После кончины игумении Веры, мать Афанасия, как казначея, исправляла должность Начальницы монастыря практически сразу же после похорон Матушки. Официальное утверждение Синодом монахини Афанасии настоятельницею обители состоялось 28 марта 1869 года, а 19 октября того же года она была посвящена в игуменский сан.

О монастыре того времени сохранилось следующее описание: «Самая пустынь стоит на плоском и довольно топком месте, так что даже в самое сухое лето нет возможности обойти около монастыря, не попавши в топь, и хотя есть везде канавы, выкопанные для осушения, но от них не много пользы. Даже в самом монастыре растет осока, и для перехода от здания к зданию оказались необходимыми деревянные помосты. Кругом со всех сторон растет лес и почва для возделывания не пригодна... Ограда не высокая, каменная, с башнями и со Святыми вратами, над которыми и церковь во имя иконы Одигитрии. Соборный храм посередине монастыря... Настоятельские келии и все прочие здания деревянные. Хозяйство прекрасное, и скотный двор в порядке и кроме того ведётся песцовый завод, начало которому положили несколько песцов, вывезенных из Сибири с благословения блаженнаго старца Зосимы. Содержание этих животных, каковых теперь несколько сот, не требует больших издержек: они питаются мелким сеном, а изредка и овсом, что для них служит лакомством, но не в значительном количестве, так что в год на всех зверьков выходит куля два, а между тем пух, собираемый дважды в год и употребляемый на вязание перчаток, косынок, шарфов и прочее, составляет для монастыря доходную статью, принося ему ежегодно рублей 600 и более. Эти песцы принадлежат к породе зайцев, но только величиною гораздо менее».

Монастырь Зосимова пустынь в начале 1870-х годов

В семидесятых годах здоровье матушки Афанасии стало видимо слабеть; нервы её были сильно расстроены, а от стояния и молитвенных трудов ноги стали пухнуть и образовались раны. В это время, к её великой скорби, она лишилась поддержки в своём добром наставнике и благодетеле, отце наместнике Троице-Сергиевой Лавры, архимандрите Антонии, который по слабости здоровья и по преклонным летам должен был отказаться от благочиния (в 1871 году.).

Новым благочинным уездных монастырей Московской епархии стад архимандрит Пимен (Мясников), настоятель Николо-Угрешского монастыря (ныне прославлен в чине преподобного), а помощником его – архимандрит Сергий, возглавлявший в то время Коломенский Троицкий монастырь. Оба они по долгу службы посещали Зосимову пустынь и оставили о её состоянии отчёты. Об одном интересном завещании старца Зосимы узнаём мы от Архимандрита Пимена, написавшего об этом в очередном отчёте по обозрению монастыря: «В церкви порядок, довольство в трапезе, где ещё та особенность, что поминают благотворителей обители, молятся о здравии живых и о упокоении умерших, чего нигде не введено; это заповедано самим старцем Зосимою, и в точности исполняется более полувека. Слава Господу, что духовное настроение сестер обители соответствует требованиям монашества, ибо поддерживается старицами, ученицами старца Зосимы, некоторые и доныне ещё находятся в живых, младшие идут по их стопам, и эта пустынь вполне благоустроенная, что можно поставить в пример прочим».

 Архимандрит Пимен (Мясников)

Ещё о некоторых традициях Зосимовой пустыни можно упомянуть в данном контексте, сохранявшихся по-видимому до конца существования монастыря. Так известно, что кроме престольных праздников монастыря (Троицы, Одигитрии, Рождества Иоанна  Предтечи, Марии Египетской, Зосимы Соловецкого и Симеона Персидского), в обители чтились следующие дни: «день памяти основателя монастыря схимонаха Зосимы Верховского 17 апреля и день кончины оного 24 октября, скончавшегося в 1833 году и погребенного в южном предалтарии Троицкого храма, день памяти 17 сентября первой игуменьи монастыря матушки Веры Верховской и день её кончины 20 ноября, день памяти схимонахини Маргариты Верховской 1 сентября и день кончины оной 27 июля, - племянниц и сотрудниц в основании монастыря схимонаха Зосимы Верховского».

Последние полгода своей жизни игуменья Афанасия очень страдала и за два месяца до своей кончины совсем слегла, не могла сама читать и заставляла вычитывать у себя в келии большие каноны и всё келейное правило. У сестер она постоянно просила прощение за свои, может быть, несправедливые взыски и требования, за свою горячность; умоляла их молиться за неё до сорока дней; 8-го марта 1881 года в 6 часов вечера тихо скончалась. Положили матушку в склеп, за церковью, с правой стороны.

 

 

ТРЕТЬЯ  НАСТОЯТЕЛЬНИЦА 

ИГУМЕНЬЯ  МАГДАЛИНА  (ВЕРХОВСКАЯ)

 

Игуменья Магдалина (в миру Мария) приходилась внучатой племянницей старцу Зосиме – её отец Иван Ильич был родным братом Веры и Маргариты. В отделе рукописей Румянцевской библиотеки сохранилось воспоминание Ивана Ильича Верховского о Московском Митрополите Филарете, написанное после кончины Владыки. Из него мы узнаем одну деталь из биографии старшей дочери Верховского Марии, будущей игуменьи Магдалины, - благославение её Преосвященным Филаретом, по сути дела, на монашество. Иван Ильич вспоминает это так:

«Имев счастье бывать иногда у митрополита Филарета, я возымел желание представить Его Высокопреосвященству дочь мою, воспитывавшуюся тогда в пансионе, чтоб она сподобилась получить Его Святительское благословение на вступление её в новый период жизни, так как ей исполнились 16 лет. Владыка принял нас очень милостиво. Усадил и спросил у дочери, чему она учится? - Та с робостью ответила - всему. Владыка улыбнулся и сказал ей отеческое поучение, которое в подробности я не могу, не умею передать, но смысл был тот, что когда кончит учиться, чему заставляет учиться тебя отец, тогда поучись хорошенько у вовсе не учившихся ничему - любви, кротости, не палять(?) злобою, и трудолюбию, и по окончании довольно продолжительного наставления встал и благословил её образком Преподобного Сергия в пустыни».

Мария пришла в пустыньку в 1853 году в возрасте 18 лет. Очень сложно складывались её взаимоотношения с другими сестрами обители. Сколько понадобилось терпения и слёз и Матушке и юной послушнице, чтобы воспитаться новой монахине! Видимо, послушание было нелицемерным – и Господь благословил дерзающую: отец Антоний Оптинский записал в своей Келейной книжке: «9 марта 1854 года. В сей день, в бытность свою в Оптиной пустыни, высокородная девица Мария Ивановна Верховская дала обет пред иконою Казанской Божией Матери посвятить себя на службу Богу в иноческом звании. Господи благослови её доброе начало и укрепи её на пути сем и даруй ей конец благий!».

Официальной датой вступления её в Одигитриевское общежитие значится 30 мая 1854 года. Облечена в рясофор в Троице-Одигитриевском монастыре в 1859 году и определена в число послушниц монастыря 30 июня того же года. Несла послушание в золотошвейной. Во времена настоятельства матушки Веры инокиня Магдалина выполняла несколько заказов владыки Саввы (Тихомирова), который благодарил её в личных письмах: «Усердно благодарю Вас за тщательное исполнение моего поручения. Художественные изделия Ваши, как настоящее, т.е. поручи, так и прежние – епитрахиль и омофор, возбуждают здесь во всех восторг и удивление к Вашему искусству».

К началу 1881 года инокиня Магдалина была «старшей в золотошвейной и наблюдала за постройками». После кончины игуменьи Афанасии сестры обители выбрали рясофорную послушницу Магдалину своей настоятельницей единогласно.

Затем помощник Благочинного архимандрит Сергий, вследствие данного Владыкою разрешения на пострижение в монашество рясофорной послушницы Марии Верховской и предписания о том Консистории, постриг её в монашество 9-го мая в Троице-Одигитриевской монастыре, назвав при пострижении Магдалиною. Указ Святейшего Правительствующего Синода последовал 16 июля 1881 года: «Избранную единогласно сестрами Троице-Одигитриевского общежительного монастыря на вакансию Настоятельницы оного монахиню Магдалину, согласно ходатайству Преосвященного Митрополита Московского Макария, утвердить в таковой должности, с возведением монахини Магдалины в сан игумении», и 12-го сентября в Троицкой церкви Троице-Одигитриевского монастыря она была возведена в сан Игумении Преосвященнейшим Алексием.

 

Игуменья Магдалина (Верховская)

В начале 1880-х годов произошло в Зосимовой пустыни величайшее духовное событие – были обретены нетленными мощи преподобного Зосимы. Узнаём мы об этом из следующего письма оптинского старца Амвросия (к неустановленному лицу) от 30 июля 1886 года: «Недавно в Зосимовой пустыни заметили, что гроб основателя обители находится в воде, потому что место сырое. Высекли из целого кряжа гроб и сделали новый деревянный гроб и во время переложения увидели, что все тело старца цело, а ступни ног предались тлению. Вот и равноапостольного князя Владимира остались нетленною только глава, а из всего тела одни кости. При конце мира по трубному гласу Архангела тело душевное изменится и претворится в тело духовное». «Высеченный из целого кряжа» гроб старца Зосимы (Верховского), заключённый в белокаменный саркофаг, сохранился до нашего времени в подклете Троицкого храма Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни (но при обретении могилы в декабре 1999 года гроб оказался пуст).

В 1885 году игуменья Магдалина (Верховская) была награждена от епархиального начальства Наперсным крестом. «Правление её монастырём было мирное, безмятежное; но впоследствии постигла её тяжкая продолжительная болезнь; почти три года она страдала, приготовляясь к вечной загробной жизни, и мирно почила о Господе 27 ноября 1901 года, на 67-м году её жизни от рождения».

 

ТРОИЦЕ-ОДИГИТРИЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ В КОНЦЕ XIX ВЕКА

 

Во время правления монастырем игуменьи Магдалины значительно улучшилось благосостояние обители. Никогда – ни ранее ни позже – Зосимова пустынь не получала столько пожертвований, как в 1880-1890-х годах. За молитвы преподобного Зосимы и настоятельницы монастыря изливалось на обитель благословение Божие.

В период настоятельства игуменьи Магдалины значительно расширилось монастырское землевладение около обители. Несколько сотен десятин земли, располагавшихся близ монастыря, выкупали благодетели у наследников М.С. Бахметевой и у других собственников и жертвовали для обители.

 

План земель вокруг монастыря к концу XIX столетия

Важным хозяйственным событием в строительстве материальной базы монастыря было приобретение подворья в Москве. Не забывала пустыньку благодетельная семья купцов Лепешкиных: 6 февраля 1889 года потомственная почётная гражданка Варвара Яковлевна Лепёшкина (вдова старшего сына Семёна Лонгиновича, Василия Семёновича Лепёшкина) оформила дарственную запись Троице-Одигитриевскому монастырю на дом и землю в Хамовнической части города Москвы, по улице Плющихе (ни одного дома тех времён от подворья не сохранилось). Монастырь использовал строения на подворье как доходные дома, сдавая квартиры внаём, и подворье приносило чистого дохода в год тысячу шестьсот пять рублей.

 

Варвара Яковлевна Лепёшкина

29 июля 1892 года скончался один из величайших благодетелей Зосимовой пустыни – второй сын Семёна Лонгиновича, Дмитрий Семёнович Лепёшкин. Его духовное завещание было утверждено к исполнению Московским окружным судом 14 июля того же года, где между прочими пунктами значился пункт следующего содержания: «Внести в какое-либо государственное или частное кредитное Установление на имя Троице-Одигитриева монастыря Московской губернии Верейского уезда тринадцать тысяч рублей с тем, чтобы проценты с десяти тысяч рублей поступали в пользу монастыря, а с трёх тысяч рублей в пользу священноцерковнослужителей сего монастыря за ежедневное поминовение меня и сродников моих».

Существенным событием в экономике всей страны в конце XIX столетия было интенсивное строительство железных дорог. Ближайшая к монастырю платформа получила название «Зосимова пустынь» и носит это имя до сих пор. К платформе была проложена грунтовая дорога длиной в 6 вёрст, начинающаяся около западной кромки монастырских владений. Эти новые дороги намного упростили связь монастыря с внешним миром, оставив, однако, пустынь достаточно уединённой и сокрытой от мира огромным массивом леса. Дорога окопана с обеих сторон глубокими канавами со специально предусмотренными стоками вешних вод из окружающего леса. Канавы и поныне не оплыли, и оставшийся нетронутым (после строительства в 1960-х годах Бекасовского сортировочного железнодорожного узла) километровый участок грунтовой дороги около монастыря до 2000-х годов был чарующе красив. Но ныне полотно дороги изуродовано колеями от грузовиков, вывозивших вырубавшийся лес.

Из насельниц Зосимовой пустыни более подробно известно о монахине Алексии (в миру Евгении Алексеевне Бахрушиной). В Зосимову пустынь Евгения пришла в 1853 году, в рясофоре носила имя Олимпиада (облечена не позднее 1864 года). В монашество пострижена 24 февраля 1874 года; в 1890-х годах проходила послушание старшей свечницы; с 1902 года на покое; умерла в 1912 году. Родилась она в богатой купеческой семье, принадлежавшей к тому слою российского общества, в котором в те времена хранились неколебимо устои православия, милосердия и благодеяния. Её родные братья Пётр, Александр и Василий Бахрушины, потомственные почётные граждане, основали и затем участвовали в управлении созданными ими благотворительными заведениями, известными на всю Москву, - все эти заведения назывались «имени братьев Бахрушиных». Жертвователями в Троице-Одигитриевский монастырь были мать монахини Алексии и брат Василий Алексеевич Бахрушины.

 

Монахиня Алексия Бахрушина

В 1890-х годах жила, по всей видимости, в Зосимовой пустыни дочь Семёна Лонгиновича Лепёшкина – Ольга Семёновна (род. 29 июня 1819 г., ум. 31 августа 1897 г.), по мужу Шапошникова. «Широкая благотворительная деятельность Ольги Семёновны Шапошниковой по преимуществу сосредотачивались на тех учреждениях и отраслях, которые более всего сделали известным имя отца её как благотворителя: Троице-Одигитриевская Зосимова пустынь, храм и благотворительные учреждения на Даниловском кладбище и др., коим и завещала она большую часть своего капитала… Овдовев в 1885 году, она жила в монастыре» – надо полагать, в Зосимовой пустыни.

Некоторые сведения о жизни монастыря того времени удаётся почерпнуть из документов Благочинного уездных монастырей архимандрита Сергия, хранящихся в фонде Иосифо-Волоколамского монастыря, которым архимандрит Сергий управлял. Так, 11 октября 1884 года игуменья Магдалина доносила (во исполнение предписания Благочинного сообщить о крестных ходах в монастыре), что «во вверенном её управлению монастыре, кроме двух раз в год, в храмовые праздники, обходят вокруг монастыря с иконами, а других крестных ходов или ношений икон вне монастыря не имеется».

Краткие сведения о Троице-Одигитриевском монастыре в общих сводках Благочинного позволяют составить некоторое впечатление о динамике развития Троице-Одигитриевского монастыря на пороге двадцатого столетия:

в 1883 году «сестер и послушниц до 160 человек; доход от 3000 до 4000 руб.»;

в 1893-1894 годах «число сестер до 200 человек; при монастыре имеется богадельня для престарелых сестер»;

в 1899 году в монастыре 252 сестры;

в 1900 году - мантийных монахинь 27, а рясофорных послушниц 36; угодий у монастыря всего 580 десятин: из них лесной 516, пахотной 14, луговой 50 и неудобной 38 десятин.

 

 

ЧЕТВЁРТАЯ  НАСТОЯТЕЛЬНИЦА 

ИГУМЕНЬЯ СОФИЯ  (БЫКОВА)

 

После кончины игуменьи Магдалины Благочинный уездных монастырей приступил было к производству выборов, но сёстры обители единогласно заявили, что из среды своей они никого выбрать не могут. Святейший Синод постановил назначить Благочинную Ивановского монастыря монахиню Софию Настоятельницею Троице-Одигитриевского монастыря с возведением в сан игуменьи. Указ к исполнению издан 21 февраля 1902 года.

Вновь назначенная настоятельница Троице-Одигитриевского монастыря игуменья София, в миру Мария Никаноровна Быкова, происходила из купеческого сословия города Москвы, родилась в 1846 году. В 1861 году её, пятнадцатилетнюю девочку, привели в Борисо-Глебский Аносин общежительный монастырь. Там обучалась она Закону Божию, чтению и письму. Послушания проходила разные, но преимущественно занималась иконописанием. В 1880 году она была переведена в Московский Ивановский монастырь. Вскоре, 20 июня 1881 года, послушница Мария была пострижена в монашество. Начиная с 1897 года, монахиня София исполняла должность благочинной вплоть до 1902-го, когда была назначена Настоятельницей Троице-Одигитриевского общежительного монастыря. На посту настоятельницы Зосимовой пустыни заслужила награждения наперсным крестом от Святейшего Синода 6 мая 1906 года и наперсным крестом из Кабинета Его Императорского Величества с украшениями 6 мая 1914 года.

 

Игуменья София (Быкова)

Игуменья София стала для Зосимовой пустыни, можно сказать, великой Строительницей. При ней были построены три новые двухэтажные здания на территории обители, до сих пор крепкие, создающие впечатление законченности внутреннего благоустройства монастыря. В одном из кирпичных келейных корпусов (построенном в 1907 году) помещалась также рукодельная, а в другом (построенном в 1910 году) – просфорня. Новый игуменский корпус (нижний этаж каменный, второй бревенчатый) закончен был в 1915 году (в советское время второй этаж обложен кирпичем).

В 1910 году матушка София обустроила лесную пустыньку старца Зосимы, построив там на месте его келейки часовню. Вот что писала она в своем прошении Преосвященнейшему Трифону (Турекстанову), викарию Московской епархии: «В двух верстах от обители в лесу, принадлежащем вверенному мне монастырю, где находилась келлия и было место молитвенных подвигов нашего старца, основателя монастыря схимонаха Зосимы, здесь же неподалеку находится и вырытый им колодезь, из которого верующие берут воду для исцеления своих недугов. Боголюбивые благодетели возымели усердие и просят на том месте, в память молитвенных подвигов старца, выстроить каменную часовню, квадратную, мерою в 5 аршин, на их средства. Донося о сем, всепокорнейше прошу Ваше Преосвященство, милостивейшего Архипастыря и Отца, разрешить нам выстроить выше означенную часовню». И часовня была построена.

   

Проект часовни около Отчина колодца в лесу

В августе 1906 года в обитель пришёл новый священник Михаил Николаевич Виноградов. Потребность в увеличении штата священнослужителей в монастыре была явно насущной, и Матушка настоятельница исхлопотала в Синоде увеличение штата клириков при храмах Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни. Наконец, 5 февраля 1915 года по Канцелярии Синода прошло дело об открытии второй штатной священнической вакансии при монастыре. Вторым священником назначен был Дмитрий Ильич Розанов. Именно эти два священника, отец Михаил и отец Димитрий, разделят с сёстрами все скорби утеснений и гонений 1920-х годов.

Фрагмент групповой фотографии 1910-х годов (левее игуменьи о. Михаил, правее - о. Димитрий)

К 1913 году в Троице-Одигитриевском монастыре существовали странноприимный дом, богадельня и больница. Кроме игуменьи, жило 276 сестёр.

В 1920 году, при реорганизации монастыря в сельскохозяйственную артель, игуменья София, уже старенькая и немощная, вышла на покой и жила в богадельне Зосимовой пустыни вплоть до конца 1928 года. Официально, по епархиальным документам, она была уволена 8/21 января 1920 года, и на её должность настоятельницы назначена монахиня Афанасия Лепешкина. По воспоминаниям местных жителей, матушка София в 20-х годах не могла ходить, и келейница возила её в инвалидной коляске. После полной ликвидации «артели» в 1929 году матушку Софию взял на своё иждивение священник Димитрий Розанов. Для удобства уединённой молитвенной жизни старенькой матушки поселили её с тремя келейницами в соседнем с батюшкой доме в деревне Мыза (Архангельская тож); отец Димитрий регулярно навещал её. Дальнейшая судьба игуменьи Софии после ареста отца Димитрия в 1931 году неизвестна. Но надо думать, что сёстры и вдова батюшки не бросили её и похоронили по-христиански.

  

МОНАСТЫРЬ  В  ПРЕДРЕВОЛЮЦИОННЫЕ  ГОДЫ 

Троице-Одигитриевский монастырь в первое десятилетие двадцатого столетия, как и вся страна, приближался неуклонно к своему расцвету. Блажени живущии в дому Твоем: в веки веков восхвалят Тя (Псал. 83, 5). Число насельниц стабилизировалось в пределах 275 человек, а угодья монастыря расширялись: точная цифра земельных владений монастыря перед революцией - 778 десятин 1043 кв. сажень. Всего на центральной усадьбе Зосимовой пустыни в 1910 году насчитывалось 57 строений.

В 1912 году монастырь вошёл во владение последним участком земли из бывшей вотчины Марии Семеновны Бахметевой, окружавшей обитель в непосредственной к ней близости. Весь лес вокруг колодца старца Зосимы наконец оказался в ведении монастыря. К тому времени на месте келии преподобного Зосимы уже стояла каменная часовня. Среди послушаний сестёр появилось «заведование часовней и лесом на месте подвигов старца Зосимы».

Большие лесные угодья требовали внимательного и профессионального использования, плановой вырубки и регулярного ведения новых насаждений. В том же 1912 году, по прошению настоятельницы монастыря, Лесоохранительный Комитет провёл обследование монастырских лесов и составил план их использования. Лес, общей площадью в 500 десятин, был разделён на участки для вырубки годных деревьев на строительный материал, а сухостой - на дрова для монастыря. «Сплошных рубок в близлежащих к обители лесах не назначалось вследствие необходимости сохранить их как прилегающие непосредственно к обители и служащие ей украшением в виде парка - впредь до естественного постепенного вымирания старых деревьев». Огромный шикарный еловый лес вокруг монастыря сохранился до наших времён. Жаль, что деревья очень сильно пострадали от короедов во время жаркого 2010 года.

В 1913 году удалось расширить московское подворье на Плющихе за счёт смежного владения. Всего на Плющихинском подворье стало восемь жилых доходных домов. Новое московское подворье на Масловке, появившееся в июле 1914 года, было связано с ещё одним пожертвованием недвижимого имущества монастырю. В отличие от подворий на Плющихе, новое подворье было вскоре продано, и немалую часть вырученных денег (более пяти с половиной тысяч рублей) разрешено было монастырю «употребить на покупку хлеба за наличный расчет, так как в кредит уже не давали никаких товаров» - начиналась новая эпоха в жизни страны, скорбные и жестокие годы войны и революции.

Троице-Одигитриевский монастырь, как и все христианские общины, вложил свою посильную лепту помощи «на врачевание раненых и больных воинов и на вспомоществование семействам лиц, призванных на войну, а также в деле устройства госпиталей для упомянутых воинов». Ежемесячно, начиная с июля 1914 года, Троице-Одигитриевский монастырь вносил из монастырских сумм по 25 рублей в Московскую Покровскую общину сестер милосердия на оборудование и содержание кроватей для больных и раненых воинов в больнице, учреждённой в память 300-летия Дома Романовых. Для раненых воинов, лечившихся в местной Наро-Фоминской больнице Красного Креста, ежемесячно шилось в монастыре из готового материала по несколько сотен пар белья (рубашек, кальсон, наволочек) и вязались из монастырского материала по несколько сотен пар чулок. Кроме того, «с 11 августа по 19 ноября 1914 года проживали в монастыре, пользовались помещением и отоплением и освещением и общей трапезой 34 послушницы из Красностокского монастыря (из-под Гродно), жена диакона с матерью и двумя детьми». В Зосимовой пустыни и в более поздние годы после войны проживали беженки.

Начались захваты монастырских земель, случилось и нападение на храм вооружённых злоумышленников. В августе 1917 года начались перебои с хлебом. Монастырь находился в крайне затруднительном положении по случаю сильного повышения цен на хлебные продукты, покупаемые на наличные деньги, в которых монастырь имел крайнюю нужду. Между тем на обитель требовалось около четырёх вагонов в год.

 

Печать монастыря

1918-1919 годы, как «чёрная дыра», - практически полное отсутствие информации о жизни Зосимовой пустыни. Впрочем, как и о большинстве монастырей. Единственный известный нам документ о Троице-Одигитриевском монастыре (возглавляемом настоятельницею) в 1918 году, и самый поздний из проходивших по Духовному ведомству, датирован 12/25 сентября 1918 года. Касается он всё тех же денежных средств на хлеб.

А 9 сентября 1918 года имел место Указ из Московской Духовной Консистории «в[есьма(?)] срочно»: «Вследствие требования Юридического отдела Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, Консистория предлагает Благочинным монастырей Московской епархии доставить в Консисторию в самом непродолжительном времени ниже следующие сведения: “Копию с описей имущества и прибылых вещей, составляемых по данным приходо-расходных экономических книг всех монастырей”».

Смятошася языцы, уклонишася царствия: даде глас Свой Вышний, подвижеся земля (Псал. 45, 7).

 

 

ТРУДОВАЯ  АРТЕЛЬ  «ЗОСИМОВА  ПУСТЫНЬ»

 ИЗ  НАСЕЛЬНИЦ  МОНАСТЫРЯ 

В  1920-х  ГОДАХ

 

23 января (5 февраля) 1918 года декретом СНК РСФСР в Советской России было провозглашено отделение церкви от государства. Монастыри и храмы перестали «существовать» как институты государства, но в некоторых монастырях (в том числе и в Зосимовой пустыни) насельницы обители пока не были изгнаны, и в храме продолжались богослужения. Однако необходимо было как-то «вписаться» в новые условия.

Первое упоминание о Зосимовой пустыни в советских документах появилось в апреле 1919 года как о «трудовой общине». И только 26 октября 1920 года, выполнив все требуемые формальности, коллектив Зосимовой пустыни получил официальный статус «артели Зосимова пустынь». Однако монастырь вовсе не распоряжался свободно своим имуществом. Вследствие переживавшегося в 1921 году топливного кризиса, леса всей Рудневской волости были заполнены отрядами Москвотопа (специально созданного подразделения по заготовке топлива для Москвы). Лучшие жилые монастырские здания были заняты рабочими Москвотопа.

Монастырские земли были экспроприированы. В 1920 году всей обрабатываемой земли значилось 10 с половиной десятин. В 1921 году поднято вновь 22 десятины, из них 9 десятин раскорчевано сёстрами артели. Даже в самом позднем по времени документе конца 1928 года указано количество используемой артелью земли, не превышающее 40 десятин. Земли в артели катастрофически не хватало. С инвентарем, подсобными постройками и бытовыми «мелочами» дело обстояло не легче.

 

План-схема земельных участков артели Зосимова пустынь в 1922 году

23 февраля 1922 года был издан печально известный Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей «в целях получения средств для борьбы с голодом». То была одна из глубоко продуманных акций, направленных на ослабление и уничтожение Русской Православной Церкви.

В Зосимову пустынь нагрянули 12 мая. В нашем распоряжении сейчас только один архивный листок бумаги, в котором перечислено то, что было изъято из храмов Зосимовой пустыни – более трёх пудов серебра. Но и за скудными казёнными строками светится боль сестёр, старавшихся по мере возможности сберечь свои святыни, – взамен украшений с самых почитаемых церковных предметов (риз с икон Одигитриевской Божией Матери и Спасителя, венчика с Распятия, ризы от креста с мощами и крышки от Евангелия) набрали они по сусекам серебряных монет, медалей, лампад, ложек, подстаканников, солонок и т.п. на тот же вес. Всего по Наро-Фоминскому уезду изъято было более 12 пудов серебра. И более четверти этого серебра – из Зосимовой пустыни.

Но один из документов конца 1922 года неожиданно радостно удивляет благодаря чрезвычайно доброму и сочувственному расположению к сёстрам со стороны инструктора А. Котова, писавшего отчёт по обследованию артели Зосимова пустынь. Даже трудно поверить, что советский инструктор, обследовавший монастырь, мог написать, что отношение к общему делу и хозяйству в артели – «идеал для всякого теоретика, строителя общественного хозяйства... Роль председателя и хозяина артели играет организатор артели, очень талантливое лицо - Афанасия Лепёшкина. Сам председатель составил организационный план хозяйства и севооборота. План отличается продуманностью и детальностью разработки». В 1920 году, когда монахиня Афанасия Лепёшкина организовала трудовую артель из насельниц бывшего монастыря Зосимова пустынь, она была избрана и новой игуменьей. Подробно о пятой игумении Зосимовой пустыни Афанасии Лепёшкиной будет рассказано ниже в разделе «Собор новомучеников Российских из Зосимовой пустыни».

 

Игуменья Афанасия Лепёшкина

Но не только в статусе трудовой артели существовало монастырское сестричество. В сентябре 1923 года, воспользовавшись постановлением ВЦИК от 3 августа 1922 года, община подала заявление о регистрации религиозного общества при храмах бывшего монастыря Зосимовой пустыни. В заявленное Троице-Одигитриевское религиозное общество вошли, кроме сестёр, православные верующие из соседних селений. 22 марта 1924 года Троице-Одигитриевское религиозное общество было зарегистрировано под председательством монахини Расторгуевой. В исполнительный орган вошли оба священника о. Михаил Виноградов и о. Димитрий Розанов, шестеро сестёр и четверо крестьян из разных деревень. В 1924 году все три монастырских храма Зосимовой пустыни переданы в ведение религиозного общества. Возможно, именно эта регистрация позволила продолжать богослужения вплоть до ликвидации артели и даже долее.

Начиная с 1924 года, власти начали отмечать в своих документах сохранённое монастырское устроение внутренней жизни в артели Зосимова пустынь. Так, в списках «Государственных земельных имуществ Звенигородского уезда» от 17 марта и 4 октября 1924 года значится: «Зосимова пустынь, бывший монастырь. Состоит в пользовании артели на основании ордера от 14.11.1924 года. Фактически в пользовании Троице-Одигитриевской религиозной общины».

Очередное заключение инспектора Московского областного земельного отдела отметило то же самое: «В политическом отношении с/х артель Зосимова пустынь представляет из себя религиозную общину, состоящую почти из монашенок, выходцев из крестьянского сословия различных губерний, объединённых между собой на почве религиозных предрассудков, с самобытным укладом монастырской жизни и со строго централизованным управлением. В отношениях к органам Советской власти артель характеризуется как вполне аполитичная организация, придерживающаяся принципа «несть власть, аще не от Бога». Вместе с тем, в экономическом отношении артель Зосимова пустынь является вполне кооперативной организацией...».

Но «выше» смотрели на дело строже. На заседании по пересмотру коллективов всей Московской губернии 24 марта 1925 года, при участии представителя от ГПУ, про артель Зосимова пустынь так и записано: «Артель - женский монастырь. Проведены принципы коммуны. Уклад жизни и труда - монастырский. Хозяйство потребительское. Постановили: Сохранить при условии проведения реорганизации путём исключения из состава артели монашествующих лиц, не имеющих избирательных прав, и изменения уклада жизни». Правда, в 1925 году это постановление не было проведено в жизнь. Ещё не был подготовлен «аппарат» по обеспечению около 190 человек монашенок. Но свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Пока ещё продолжалось официальное признание трудовой артели. В конце августа 1926 года даже был оформлен «Договор о трудовом использовании госимущества “Бывший Зосимов монастырь” артелью Зосимова пустынь впредь на 9 лет за арендную плату 1000 руб. в год». Сёстры продолжали свой подвиг, несмотря ни на что.

Кроме лесозаготовительной дружины Москвотопа на территории бывшего монастыря были поселены ещё и больные Инвалидного Дома! В списке лишенных избирательных прав, составленном 11 декабря 1928 года, кроме священников с членами их семей и «бывших монахинь, находящихся в трудовой земледельческой артели Зосимова пустынь в количестве 166 человек», лишались права голоса на выборах также «психически больные, находящиеся в инвалидном доме №9 “Зосимова пустынь” в количестве 101 человека». Все больные – мужчины. Какая изощрённость преследования! Многими скорбями подобает нам внити в царствие Небесное. Все двухэтажные каменные дома оказались в распоряжении Инвалидного дома. Для 170 сестёр осталось в ограде монастыря только с десяток небольших деревянных келий. Жили сёстры, видимо, уже и за оградой обители.

Наконец, в 1928 году власти начали решительное наступление на «примонастырские артели», дав им чёткую характеристику «лжекооперативов». 8 июня 1928 года на Заседании Президиума Московского Совета был заслушан доклад Комиссии по вопросу о работе примонастырских артелей Московской губернии и принято Постановление. Заслушав Постановление, артель Зосимова пустынь не согласилась (по решению всех 160 её членов) реорганизоваться в колхоз совместно с бедняцко-середняцким элементом из местного населения.

Решение об окончательной ликвидации ряда примонастырских артелей, включая Зосимову пустынь, было принято 28 декабря 1928 года, когда Президиум Московского Совета РК и КД постановил: «Принимая во внимание, что сельскохозяйственные артели "Зосимова пустынь" Звенигородского уезда, "Параклит" и "Покровская" Сергиевского уезда отказались от проведения в жизнь предложений Президиума Московского Совета от 8 июня 1928 года о реорганизации на кооперативных началах, означенные артели … ликвидировать и поручить уездным исполнительным Комитетам организовать вместо артелей коллективные хозяйства из бедняцко-середняцкого населения».

В мае 1929 года все насельницы Зосимовой пустыни были изгнаны из своих жилищ милицией. В терпении стяжали они души свои.

             

Одна из последних фотографий сестёр и священников Зосимовой пустыни

СОБОР  НОВОМУЧЕНИКОВ  РОССИЙСКИХ  ХХ  ВЕКА ИЗ  ЖЕНСКОЙ  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

 [По книгам монахини Зосимы Верховской «Женская Зосимова пустынь» (М.: Паломник, 2008)

и «Монашество Зосимовой пустыни» (М.: Вече, 2010)]

 

К ВОПРОСУ ПОЧИТАНИЯ НОВОМУЧЕНИКОВ ХХ СТОЛЕТИЯ

 

Жизнь российских монастырей в 1920-1930-х годах можно назвать исповеднической - верность Богу и своим обетам перед Всевышним в условиях голода, холода, утеснений, лишения гражданских прав, преследования монашеского уклада жизни и, наконец, изгнания из стен обителей. Тогда, к концу 1920-х годов, казалось, всё погибло: храмы и монастыри закрыты, вера в Бога преследуется. Но впереди были более страшные испытания. И величайшие примеры мученического исповедничества, явленные в нашем народе, ныне становятся тем благодатным семенем, из которого возрастает нива духовного обновления Отечества. Стойкость в исповедании своей веры даже до смерти поставила новоявленных святых ХХ столетия наравне с мучениками и исповедниками первохристианской эпохи. Адовы врата не одолели нашу Церковь. А подвиг архиереев, священнослужителей, братий и сестёр монастырских, прошедших через горнила испытаний, стал неколебимым основанием для возрождающихся ныне обителей. Молитвами новомучеников и исповедников стало возможным то духовное возрождение, свидетелями которого мы являемся.

Говоря о подвиге новомучеников и исповедников в век нарастающего безверия в безбожных государствах, следует подчеркнуть: "они понимали, что не могут бороться со злом посредством зла, не могут ненавидеть и проклинать, а могут только жертвовать всей полнотой своего существа, следуя за Господом на Голгофу". И таким образом новомученики ХХ века в кровавых испытаниях того страшного столетия показали себя наследниками и носителями истинного национально-исторического самосознания нашего народа».

 

Клеймо «Путь в ссылку» с иконы Новомучеников Российских

Жития новомучеников – уникальный и единственный пока труд, который можно назвать памятником народу Святой Руси ХХ столетия. «Осмысленное внимание к собственной истории, претендующее на глубокие выводы, на извлечение уроков, сегодня является непременным условием развития России, её движения в будущее. Помимо свидетельств веры, любви и жертвенности, опыт новомучеников говорит нам ещё об одной важной вещи - это непрерывность и преемственность исторического пути России.  История нашего Отечества не прервалась, когда к власти пришли на время богоборческие силы. Живая память об идеалах Святой Руси, на которых столетиями созидалась русская народность и государственность, была сохранена новомучениками и исповедниками Российскими, прославленными и непрославленными, вéдомыми и невéдомыми. Сегодня этот бесценный опыт возвращается в нашу жизнь. И почитание тех, кому мы этим опытом обязаны, у нас на глазах становится не просто долгом, но глубокой внутренней потребностью, велением души, чающей бессмертия в Боге».

 

Икона новомучеников Зосимовой пустыни

Троице-Одигитриевскому монастырю Зосимова пустынь Господь уже явил шестерых новомучеников, прославленных Русской Православной Церковью. И сколько ещё не явленных нам молятся за нас пред Престолом Божиим! Собор шести новомучеников Зосимовой пустыни - игуменья Афанасия (Лепёшкина) и её келейница Евдокия (Бучинева), послушница Мария (Портнова), инокиня Магдалина (Забелина) и монастырские священники Михаил Виноградов и Димитрий Розанов - увенчали небесною славою свой посмертный венок.

 

 

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА

ПЯТАЯ ИГУМЕНЬЯ АФАНАСИЯ (ЛЕПЁШКИНА)

 

Игуменья Зосимовой пустыни матушка Афанасия, в миру Александра Васильевна Лепёшкина, была родом из семьи богатых московских купцов и промышленников Лепёшкиных. О благодеяниях этого семейства городу и Церкви достаточно много известно. Семён Лонгинович Лепёшкин, который отстроил в 1840-х годах Зосимову пустынь, приходился родным братом её прадеду Василию Лонгиновичу. Потомки Василия Лонгиновича Лепёшкина в течение всего XIX столетия жили около церкви Преподобного Марона Пустынника Сирийского, что в Старых Панех (на Якиманке), и были бессменными ктиторами этого старинного храма, возобновлЁнного после нашествия французов родоначальником семьи Лонгином Кузьмичом Лепёшкиным. В доме Лепёшкиных рядом с этим храмом матушка родилась 15 марта 1875 года и в этом храме была крещена.              

                                                                      

Храм Марона Пустынника Сирийского (старинное фото)

Александра Лепёшкина получила воспитание в привилегированном Усачевско-Чернявском училище для дочерей купцов и промышленников. После окончания учебы она поступила в 1896 году в Зосимову пустынь, где 6 февраля 1903 года была облечена в рясофор и 25 сентября 1915 года определена в число послушниц монастыря. Проходила разные послушания и чтение в церкви. Преимущественно же занималась иконописанием. Исполняла должность заведующей иконописной с 1911 по 1919 годы.

Послушница Александра Лепёшкина

(портрет, сохранившийся в семье)

Когда на страну (и на монастырь в частности) обрушилась смена власти в 1917 году, монашествующим пришлось приспосабливаться к новым условиям существования, стараясь сохранить неколебимыми монастырские устои в стенах обители. Эту труднейшую задачу выполнила в Зосимовой пустыни вновь назначенная Синодом настоятельница Афанасия Лепёшкина. В декабре 1919 года, 19 числа, послушница Александра Лепёшкина была пострижена в мантию с именем Афанасия в Троицком Сергиевском монастыре и 8/21 января 1920 года назначена церковной властью на должность настоятельницы монастыря, 22 февраля 1920 года она была введена в должность и на следующий день возведена в сан игуменьи, а 15 мая 1920 года Патриарх Тихон наградил игуменью Афанасию золотым наперсным крестом. Сёстры монастыря, оформившись в статусе трудовой артели, избрали свою новую настоятельницу и председателем артели, сохраняя этим единовластие в их внутренней монастырской жизни.

В 1928 году игуменье Афанасии пришлось покинуть стены монастыря, и она обосновалась в селе Петровском около Алабина вместе с послушницей Евдокией Бучиневой и старенькой монахиней Антонией, которая состояла при матушке с первых дней монастырского жития. Рядом была известная в то время Петровская больница, врач которой Михаил Михайлович Мелентьев лечил матушку. Михаил Михайлович оставил нам чудесные тёплые воспоминания о матушке Афанасии, о последних годах существования обители, о благочестивой жизни маленькой общины матушки в селе Петровском.

Матушка Афанасия Лепёшкина (портрет хранится в Зосимовой пустыни)

Матушка Афанасия была арестована 25 мая 1931 года. К следственному делу была приложена фотография Лепёшкиной в облачении игуменьи (фотографию см. выше в разделе «История Зосимовой пустыни»). К фотографии была приколота записка без подписи на клочке бумаги (донос): «По нашим сведениям Лепёшкина дочь фабриканта  28/V–31». Допрос запротоколирован в тот же день. Записанные с её слов «показания по существу дела» заключаются фразой: «Во время пребывания моего в монастыре я крепко была предана Богу и так же предана в настоящее время и готова за Бога и Христа жизнь положить. Больше показать ничего не могу». Судя по почерку, подписался за неё следователь.

В обвинительном заключении от 9 июня 1931 года зафиксировано, что «дело возникло из поступивших к Р/уполномоченному ПП ОГПУ МО по Наро-Фоминскому району сведений, что в селении Алабино Наро-Фоминского района Московской области ведется а/советская агитация, возглавляемая б/игуменьей Монастыря «Зосимова пустынь» Лепёшкиной. Из тех же данных усматривалось, что Лепёшкина ведёт активную антисоветскую агитацию и деятельность, направленную к срыву мероприятий Сов. власти в деревне, в особенности коллективизации».

Заседание так называемой «тройки» при ПП ОГПУ МО имело место 10 июня 1931 года. Постановление тройки гласило: «ЛЕПЁШКИНУ Александру Васильевну заключить в исправительный трудовой лагерь, сроком на ПЯТЬ лет, с заменой высылкой через ПП ОГПУ в Казахстан, на тот же срок, считая срок с 25/V-31 г. Направить этапом».

Перед отправкой этапом была проведена проверка здоровья, и справка из Наро-Фоминской больницы гласила: «Дана сия гр. Лепёшкиной Александре Васильевне в том, что она страдает субкомпенсированным фибризно-продуктивным туберкулезом лёгких. Компенсирован порок сердца и увеличена селезёнка вследствие хронической малярии.  11 июня 1931 г.» Облегчила ли такая справка следование по этапу, - неизвестно. Но смерть матушки Афанасии сразу по прибытии на место ссылки подсказывает, что испытание для неё было выше сил.

Комитет Национальной Безопасности Республики Казахстан, в который обращался возобновлённый Троице-Одигитриевский монастырь в 2000-х годах, не смог ответить на вопрос о месте и времени смерти ссыльной Лепёшкиной. Единственное известное свидетельство – это «Воспоминание врача М.М. Мелентьева», который явно получил в своё время какое-то извещения. Но собственный арест М.М. Мелентьева с конфискацией всех его бумаг не оставляет надежды на находку того знáчимого для нас письма. Приведём здесь упомянутое выше его «Воспоминание», включённое в его книгу «Мой час и моё время» (СПб., 2001. С. 134-137.  Также в кн. «Встречи с прошлым». М., 1990. Вып.7. С. 204-208).

 

 

ВОСПОМИНАНИЯ  ВРАЧА  ПЕТРОВСКОЙ  БОЛЬНИЦЫ

МИХАИЛА  МИХАЙЛОВИЧА  МЕЛЕНТЬЕВА

Михаил Михайлович Мелентьев

... Расскажу попутно историю ещё одной жизни.

“30 мая 1931 г. Многоуважаемый Михаил Михайлович!

Шлю Вам привет из Наро-Фоминской больницы. Лежу в заразном бараке. Чувствую себя плохо. Все болит, а особенно левый бок. Температура повышена. Просила дать мне бумагу о моей болезни и нетрудоспособности, но мне ответили: “пока полежите”. Сердце моё истерзалось. Осталась я одна. Дуню, наверное, пока я в больнице, угонят, как угнали уж многих. Боюсь, а как бы Антонию без меня не взяли. Взойдите в моё положение! Что буду я делать одна, когда не в состоянии понести и 5 фунтов. Хотя бы Вы что-нибудь мне написали и с кем-нибудь ручно передали. Письма и посылки в больницу передают, но личного свидания не разрешают. Может быть, Вы увидите Антонию. Скажите ей, чтобы она прислала мне молитвенник и Часослов маленького формата. Неизвестность хуже всего. Буду ждать от Вас какого-нибудь слова. Не забывайте меня, находящуюся в большом горе и всегда Вас уважающую. Игуменья Афанасия”.

В 1925 году на Пасхальной неделе пришла на квартиру ко мне монашенка, низко поклонилась и передала мне просьбу от сестёр Зосимова монастыря навестить их больную игуменью. Лестные слухи о ней доходили до меня давно. В 1923 году в “Известиях” был “подвал” о ней, как о человеке, наследственно расположенном управлять и властвовать. Игуменья Афанасия была из богатой московской купеческой семьи Лепёшкиных. Брат её деда, Лепёшкин Семён Логинович, построил Зосимов монастырь на свои средства в 40-х годах прошлого столетия. И что скрывать, мне давно хотелось и в монастыре побывать, и игуменью повидать, так что эта просьба шла навстречу моему желанию, и я охотно назначил день моего визита. Через несколько дней, у опушки леса, на уединенной платформе, ждала меня приличная пролётка со стариком кучером на козлах. Дорога по лесу, местами ещё покрытая снегом, была ужасна: 5-6 вёрст мы ехали около двух часов. Вот уж действительно пустыня - ни пешком, ни на колесах не добраться: болота, кочки, заросли, дороги никакой. Наконец показались башни и белые стены монастыря. Подъехали к “святым воротам”. Монастырский двор-кладбище был необширен, тих и пустынен. В центре стоял небольшой белый храм, окружённый намогильными крестами, кое-где с горящими лампадами.

Могилы за алтарём Троицкого храма (старинная фотография) 

 

Бывший архиерейский дом Зосимовой пустыни, в котором жила матушка Афанасия в 1920-х годах

По мосткам прошли к игуменскому корпусу, где меня встретила маленькая, согбенная старая монахиня, ласковая и приветливая. В корпусе стоял какой-то давний, уютный запах древней мебели, печёного хлеба, ладана. Тикали часы, и стояла ничем не нарушаемая тишина. Монахиня пригласила меня к столу откушать, а сама пошла доложить игуменьи о моём приезде. Попросили меня к ней не вдруг. Я, что называется, был прилично выдержан. Ну, а затем, поднявшись на второй этаж по внутренней лестнице, я увидел на белоснежной постели, у чудесного ковра на стене, красавицу игуменью в белом апостольнике, большеглазую, черноокую, не молодую, но и не старую, нет, а очень моложавую, с прекрасным цветом лица. Держалась она величаво-спокойно, говорила чуть-чуть нараспев, с низкими контральтовыми нотами. Ближайший угол и стена были заняты образами. У большого распятия горела лампада и стоял аналой. И тут я себе ясно представил сцену, о которой мне рассказывали раньше: “Игуменью Афанасию пригласили быть на заседании уездного исполнительного комитета. Происходило заседание в клубе, на сцене. Игуменья пришла в сопровождении своей келейницы, строгая, стильная в своём монашеском одеянии и красивая. Кто-то из исполкома, нарушая неловкость, внесённую её появлением, стараясь шутить, сказал, указывая на портрет Маркса: “А вот, матушка игуменья, Маркс. Он является, собственно, учеником первого социалиста - Христа”. Мать Афанасия обвела неторопливо сцену глазами и ответила: “Вот портрет ученика вы поместили здесь, а почему же нет портрета учителя?”.

Здоровье игуменьи оказалось в очень плохом состоянии. Двадцать семь лет жила она в этом монастыре, в сыром лесу, в болоте, с давней малярией, лихорадила годами, не лечилась, и это разрушило её организм. Семнадцати лет, после института и уроков музыки у знаменитого Пабста, пришла она сюда и с тех пор почти не выезжала. Я сказал ей, не скрывая, о её положении и предложил на ближайшее лето выехать в другое место и попытаться подлечиться там. Требование было жестоким. Обстановка с монастырем была сложна и внешне, и внутренне. Но это нужно было сделать, если она хотела жить и работать. А она хотела и того и другого. В монастыре было до 300 человек сестёр, в том числе 60 беспомощных старух. Всех их нужно было прокормить, отопить, одеть, обуть. Только последние три-четыре года монастырь, после революционных потрясений, вновь оправился и перестал голодать. Но счастье это было непрочным. Политика и в центре, и на местах клонилась к новым и новым ограничениям монастырских порядков, и нужны были бдительность, неусыпность и внимание, чтобы как-то держаться, как-то спасаться, как-то лавировать. Поплакала игуменья, погоревала, и всё это сдержанно, с ясным сознанием огромной ответственности за 300 душ, и отпустила меня, не дав ответа. Однако в дальнейшем ухудшение здоровья заставило её смириться. В Алабино было сухо, солнечно, дачу можно было снять, больница и я были рядом, и мать Афанасия решила на лето переселиться “под мою руку”. А я взял на себя ответственность поднять её на ноги. Это была трудная задача, но Бог помог мне, и моя больная к концу лета настолько поправилась и окрепла, что могла вернуться к себе и приняться за свои дела. А мы стали друзьями. Сколько раз потом бывал я в монастыре, в его тихой ограде, на его вечерних и утренних службах. Бывал с наслаждением и уважением к женщинам, создавшим чинное благолепие церковного служения, крепкую рабочую общину, широкую благотворительность, благородное и благотворное влияние на окружающее деревенское население, но ... ”Монастыри должны быть разрушены”.

Уж и не помню, в котором году, в 1929 ли, в 1930 ли, игуменья Афанасия должна была покинуть монастырь и переселиться в Алабино. Взяла она с собою старушку, мать Антонию, которая состояла при ней с первых дней монастырского жития, и послушницу Дуню - молодую крепкую женщину, очень к ней привязанную. И зажили эти три человека, уж совсем на моих глазах, крепкою жизнию верующих людей. Игуменья Афанасия правила всю дневную службу, молилась и являлась умственным центром этой маленькой общины. Она же, вместе с матерью Антонией, стегала одеяла. Дуня выполняла более тяжёлую работу и служила для сношения с внешним миром. На первую и последнюю неделю Великого поста двери их жилища закрывались для всех. Это были дни молитвенного труда и молчания. Но, зато и праздник Воскресения был праздником истинно воскресшего Христа. И на фоне общей растрепанной жизни, суеты, безверия, мечущихся и беснующихся людей их маленькая утлая община была оазисом. О всём их окружении можно было сказать словами Данте: “На Бога не восстали, но и верны Ему не пребывали. Небо их отринуло, и ад не принял серный, не видя чести для себя в таких”. И только они одни, в поле моего зрения, были исключением из этого круга людей, и только они были мужественны. Их все побаивались, к ним ходили за помощью, за советом, за утешением, но ходили в сумерки, вечерком, ночью, чтобы меньше видели, меньше сказали. Они же ни к кому не ходили, потому что боялись с собою принести и подозрение, и кару на ту семью, где бы они побывали. Не знаю, кто сказал, что “ошибаться заодно с большинством не оправдание, ибо умножение заблуждения еще более пагубно”. Эти три женщины сумели не поддаться массе, толпе и сохранили своё лицо, свою веру до конца. Они не умножили собою заблуждений, ибо знали, что оно пагубно.

В первый день Троицы 1931 года я пришел к игуменьи Афанасии, зная, что у неё праздник, что она по-праздничному бездеятельна и что она будет рада мне. Нашёл я её в десяти шагах от её дома в небольшом перелеске. Она только что закончила очередное воспаление лёгких, была слаба, и все её радовало в её возвращении к жизни. Стоял чудесный день, жужжали пчелы, пахло лесом. Божий мир стоял во всей своей красе. А через час, когда я ушёл, пришла грузовая машина, привезла оперативных работников НКВД, те перевернули жилище, обыскали его, ничего не нашли, конечно, и забрали игуменью Афанасию с собой в районный центр Наро-Фоминск. Вот оттуда-то, из больницы, и послала она мне своё письмо.

 

Икона из Зосимовой пустыни преподобномученицы игуменьи Афанасии Лепёшкиной

Развязка наступила очень скоро. Через несколько дней игуменью Афанасию выслали на поселение в Среднюю Азию. Дуня уехала с нею, так как она все эти дни не отходила от больницы, дежурила там и упросила выслать её вместе с игуменьей. На второй день по приезде на новое место жительства скончалась игуменья Афанасия. На следующий день скончалась Дуня. Их погребли в одной могиле. 

Однако время идёт не впустую. В марте 2015 года до Зосимовой пустыни дошло «Воспоминание» Алексея Ивановича Лепёшкина о родственнице его - игумении Афанасии. Из этого очерка стала известна точная дата смерти матушки в ссылке, что очень важно для памяти преподобномучениц Афанасии и Евдокии – 12 мая 1932 года. Приведём новое интереснейшее живое свидетельство о незабвенной матушке Афанасии:

 

Благословение игуменьи Афанасии

Повествование это о событиях, имевших место в далеком 1931 году, вдруг при странном стечении обстоятельств вставших передо мной так явственно и чётко, как будто не было тех 80 лет, которые разделяют нас.

Видимо эти воспоминания поднялись из глубин подсознания вследствие моей болезни, рассеянного склероза. Последнее время стал замечать, что события получасовой давности исчезают из памяти без следа. А то, что происходило очень давно, наоборот, обретает огромную силу. Вспоминается всё: цвета, запахи, тембры голоса. Вот такая странная штука человеческое подсознание.

Теперь о главном. В 1931 году умер мой дед Алексей. Семья готовилась к похоронам, как вдруг появилась она, женщина, произведшая на меня неизгладимое впечатление. Да, именно вдруг: я не помню, на чём она приехала или когда пришла. Отчётливо встаёт картина полного детьми дома. Все стояли, буквально открыв рот. Я, на правах хозяина, расталкивая всех, пробираюсь в средину комнаты и вижу величавую, спокойную женщину лет шестидесяти в васильковом платье. Она ведёт неторопливую беседу с отцом и матерью. Голос у неё с низкими нотками, звучный и уверенный. Отец называет её Александрой Васильевной. И как бы представляет меня, указывает в мою сторону рукой. Её голубые глаза смотрят на меня так, как будто видят всю мою предстоящею жизнь наперед.

К слову сказать, в дальнейшей своей жизни я всегда ощущал незримую поддержку свыше. Благодаря которой не сгинул от чахотки на заводе «Рязсельмаш», остался жив на фронте, выходил из серьёзных передряг при борьбе с украинскими националистами без единой царапины.

Приведу, как пример, случай, произошедший поздней весной 1947 года в городе Трускавец. Наше подразделение было выделено для проведения операции по пресечению встречи кошевых нескольких куреней ОУН в одном из старых особняков, находившихся на территории санатория. Благополучно просидев почти всю ночь в засаде, мы, наконец, дождались гостей. Только, к нашему глубокому удивлению, они не приходили в дом, а выходили из него. Как и когда они проникли туда, было непонятно. Выпустив первого, я бросился к двери, чтобы не дать её заблокировать. Коридор был освещён, вверх вели небольшие ступеньки, а на площадке стоял ОУНовец, играя гранатой. Бежавший за мной боец выстрелил в него. ОУНовец отлетел метра на полтора, грузно рухнул на левый бок. А граната покатилась к ступеням. Я впал в ступор, судорожно теребя металлическую ручку массивной дубовой двери, как бы пытаясь ею заслониться от летящей в меня смерти. Тут грянул взрыв...

Когда я открыл глаза, то ощутил, что лежу под той самой дверью. Откинув её, я увидел и осознал весь ужас происходящего. Меня спасло чудо: дверь, сорванная с петель, вопреки законам физики, упала поперёк дверного проема, надёжно укрыв меня от стального дождя и оставив на моём лице небольшой шрам, как память о чудесном спасении из безнадежной ситуации. Таких примеров было предостаточно.

Однако продолжим повествование о благородной даме, великолепие которой так поразило меня в детстве. Со слов матери я всегда знал, что это была Александра Васильевна Лепёшкина, настоятельница Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни, родственница по линии отца. Приезжала она тогда забрать тело деда, чтобы отвезти его в Москву и похоронить там на кладбище рядом с родственниками. Не знал я только одного, что вскоре после нашей встречи Александра Васильевна будет арестована по обвинению «в активной антисоветской деятельности, направленной на срыв мероприятий советской власти в деревне, в особенности коллективизации». 10 июня 1931 года тройкой ОГПУ Александра Васильевна будет приговорена к 5 годам ссылки в Казахстан, где по приезду она и умрёт 12 мая 1932 года.

Сейчас неоднократно ловлю себя на мысли, что тогда, в детстве, я подсознательно ощутил огромную духовную силу этой женщины и будто получил её благословение на дальнейшую жизнь. В школьные годы, вспоминая о Боге, я всегда рядом с ним представлял игуменью Афанасию. Господь всегда меня хранил. Ему я молился в окопах Второй мировой войны, он освещал мне путь в Карпатах, наставлял на путь истинный, удерживал от низменных поступков.

Недавно я узнал, что Александра Васильевна Лепёшкина (игуменья Афанасия) канонизирована Русской Православной Церковью в 2000 году как преподобноисповедница Афанасия. Теперь в переднем углу моего дома висит икона с ликом святой Афанасии, с которой в мою душу вновь смотрят огромные голубые глаза, как когда-то в детстве.

Алексей Иванович ЛЕПЁШКИН,

ветеран ВОВ,

с. Костино Рыбновского района Рязанской области.

 

 

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА

ЕВДОКИЯ (БУЧЕНЕВА)

 

Послушница Евдокия Тимофеевна Бученева родилась в крестьянской семье в деревне Дубовичье Спасского уезда Рязанской губернии 24 февраля 1886 года, крещении 25 февраля в приходском селе Губкине. Фамилия в написании «Бученева» фигурировала в монастырских списках и оттуда оказалась в списках канонизированных в лике новомучеников. Но на родине её фамилию произносят как «Бучнева» с ударением на первом слоге, и в следственном деле она расписывалась именно так: «Бучнева». Однако теперь придётся ориентироваться на то написание фамилии, с которым Евдокия прославлена.

Проработав нескольких лет катушечницей на одной из московских фабрик до 22^х-летнего возраста, в 1907 году пришла в монастырь Зосимову пустынь. В обители несла общие послушания. Во время жизни при матушке Афанасии в селе Петровском выполняла наиболее тяжёлые работы, чаще других выходила по необходимым делам из дома, была предана Богу и своей игуменье беспредельно. Очевидец тех событий М.М. Мелентьев свидетельствует в своих воспоминаниях, что Евдокия пошла в ссылку за своей игуменьей добровольно. После ареста матушки, она не отходила от больницы, где содержали больную игуменью. Из следственных документов видно, что ордер на арест Бучиневой выписан с более поздним номером, другим почерком и другому уполномоченному, чем ордер на арест Лепёшкиной, хотя они жили вместе. Достаточно очевидно, что оперативники нагрянули в дом за одной игуменьей. Вполне вероятно, что ордер на арест Бучиневой был выписан позже – когда она дежурила под окнами тюремной больницы. Эту евангельскую любовь Господь завершил на земле и соответствующим отшествием в жизнь вечную.

Добровольное следование послушницы Евдокии Бучиневой за своей игуменьей в ссылку имеет огромный духовный смысл не только явленным человеческим участием к судьбе больного человека, но и монашеским исполнением послушания до смертного конца. Евдокия (Бучинева) канонизирована как «инокиня», но документов о её облачении в рясофор во время земной жизни не обнаружено.

Икона из Зосимовой пустыни преподобномучениц Афанасии и Евдокии

Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 20 августа 2000 года сопричислил к лику преподобномучениц настоятельницу Троице-Одигитриевского женского общежительного монастыря Зосимова пустынь игуменью Афанасию (Лепёшкину) и послушницу Евдокию (Бучиневу), погибших в ГУЛАГ-е в 1931 году, подавших нам ещё один пример верности Господу Иисусу Христу, понеся веру свою незыблемой до самой смерти крестной.

 

 

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА

МАРИЯ (ПОРТНОВА)

 

Мария Ильинична Портнова жила в Троице-Одигитриевском монастыре Зосимова пустынь недолго, с 1916 года, и прошла послушнический путь в основном в трудовой артели 1920-х годов. Её имя упомянуто в январском списке 1920 года, когда подавалось прошение об утверждении трудовой артели из насельниц монастыря. Все биографические данные преподобномученицы Марии Портновой удалось почерпнуть в следственном деле и в архивных справках из областных Департаментов Комитета Национальной Безопасности республики Казахстан.

Родилась Мария 24 января 1888 года в крестьянской семье деревни Верещагиной, что была в приходе Успенского храма села Красного Егорьевского уезда Московской губернии. Но обычно она называла местом своего рождение село Красное, где была крещена. Родители её Илья Игнатов и Евдокия Григорьева указана в метрической книге без фамилий. О самой себе Мария показала на допросе, что она «кустарь». Но каким именно промыслом она владела, неизвестно; возможно, - портняжничала (откуда и её фамилия).

 

Успенский храм в селе Красном Егорьевского уезда

В монастыре Мария Портнова была скотницей и ходила за кроликами, вывезенными из Сибири давно, с благословения основателя обители старца Зосимы. Надо отметить, что вероятно именно её самоотверженный труд позволил игуменье отметить в хозяйственном отчёте артели 1925 года: «После революции всё хозяйство в монастыре пошло на нет, в том числе и кролиководство, но благодаря самым энергичным мерам и самому внимательному лечению, артели удалось наконец исправить положение».

В мае 1929 года, когда милиция выселила всех насельниц Зосимовой пустыни из их жилищ (в соответствии с постановлением Моссовета от 28 декабря 1928 г.), Мария Портнова нашла себе пристанище в соседней деревне Архангельской (Мыза тож). Жила на квартире и ухаживала за детьми хозяев, за это и питалась за их счёт.

Арестована Мария Портнова была в дер. Архангельской 21 мая 1931 года и проходила по одному делу с 11 другими сёстрами бывшего Троице-Одигитриевского монастыря. Все 12 человек обвинялись в том, что составляли антисоветскую группировку, проводившую активную антисоветскую агитацию и деятельность, направленную к срыву мероприятий Советской власти в деревне, в особенности коллективизации. Никто из обвиняемых «виновными себя в антисоветской деятельности не признал». Приговор всем двенадцати сёстрам был вынесен на заседании Тройки при ПП ОГПУ МО 29 мая1931 года, по которому Мария Ильинична Портнова была приговорена к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет, с заменой лагеря ссылкой через ПП ОГПУ в Казахстан на тот же срок, считая срок с 22/V-31 года. В ссылку направлялась этапом.

К своему месту ссылки Мария Ильинична Портнова «прибыла в Павлодар 30 ноября 1931 года». Этап длился полгода. Постановлением от 22 мая 1936 года Павлодарского РУНКВД Портнова М.И. была освобождена, и ей разрешено было свободное проживание на территории СССР. Мария Портнова осталась жить в Павлодаре. Там, в Павлодаре она была вторично арестована 25 сентября 1937 года.

По второму делу в 1937 году Мария Портнова проходила вместе с тремя прихожанками Воскресенской церкви города Павлодара: бывшей насельницей Николо-Чернеевского монастыря Агафией Крапивниковой, оставшейся в Павлодаре после окончания ссылки (как и Мария Портнова), и мирянками Марией Стефани и Александрой Лебедевой. Надо полагать, что и Мария Ильинична ходила в ту же Воскресенскую церковь, а может быть и прислуживала в ней. Все четверо были арестованы как верующие, когда во время гонений на Церковь власти в Павлодаре усилили преследования. Вскоре после ареста клира и прихожан Воскресенской церкви, храм был закрыт и разрушен.

 

Павлодар. Улица Воскресенская

Мария Портнова «обвинялась в том, что состояла членом контрреволюционной организации церковников, по заданию которой проводила антисоветскую агитацию, направленную на подрыв Советской власти, имела к.-р. связь со ссыльными, которым оказывала материальную помощь». Все четверо одновременно были приговорены к расстрелу на заседании Тройки УНКВД по Восточно-Казахстанской области 22 октября 1937 года (протокол №13). Дата приведения приговора в исполнение неизвестна.

 

Икона Собора Новомучеников, в земле Казахстанской просиявших (Новомученица Мария изображена на правой стороне иконы в третьем ряду первой справа)

Реабилитирована Мария Ильинична Портнова по первому делу 26 января 1990 года прокурором Московской области, и по второму делу – «в марте 1957 года постановлением президиума Павлодарского областного суда».

Следует отметить, что все бывшие насельницы монастырей названы во всех следственных делах «монашками». Однако никакой информации о постриге Марии Ильиничны Портновой не имеется. Но у Бога все преподобномученицы и преподобноисповедницы, по всей видимости, заслужили ангельский чин. И наша Церковь прославила именно «монахиню Марию (Портнову)» в лике святых по документам, поданным Алмаатинской епархией.

Прославление Марии Портновой в лике святой преподобномученицы состоялось на Юбилейном Архиерейском Соборе 20 августа 2000 года. Святая Мария (Портнова) включена в Собор Новомучеников, в земле Казахстанской просиявших.

В 2006 году в Зосимовой пустыни была написана икона четверых новомучеников монастыря, когда инокиня Магдалина и священник Михаил Виноградов ещё не были прославлены.

 

Икона четырёх новомучеников из Зосимовой пустыни: игуменьи Афанасии, послушниц Евдокии и Марии, священника Димитрия Розанова

Память преподобномучениц Афанасии, Евдокии и Марии совершается 25 января (7 февраля), если этот день совпадает с воскресным днем, а если не совпадает - то в ближайшее воскресение после 25 января (7 февраля) - в день общецерковного празднования памяти Собора новомучеников и исповедников Российских.

 

 

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА

ИНОКИНЯ МАГДАЛИНА (ЗАБЕЛИНА)

 

Впервые имя Магдалины Забелиной появилось в списках трудовой общины Зосимова пустынь в январе 1920 года. Забелина числилась в специальном разделе «Беженки» под именем Магдалина. Наличие в упомянутом разделе списка таких имён, как Никодима, Ювеналия, указывает на монастырское происхождение беженок. Все они зарабатывали себе пропитание в 1920 году поденным трудом по деревням.

По следственному делу можно установить, что она происходила из семьи рабочих города Орла. В монастырь её отдали 13-летней девочкой в 1876 году, возможно, в городской Орловский Введенский, что поближе к дому. Но потом она перешла в Иоанно-Предтечевский монастырь, что невдалеке от Орла. Кромская Предтеченская женская община была открыта в 1879 году по благословению оптинского старца Амвросия и утверждена в статусе монастыря в 1911 году.

Крушение монастырей началось вскоре после октября 1917-го. Первое нападение на Кромский монастырь состоялось 13 ноября 1917 года. Второй возможный этап исхода монашек из Кромской обители имел место в 1919 году, когда Кромы оказались в зоне военных действий Гражданской войны. Особенно страшные и непрерывные бои за обладание Орлом происходили в октябре 1919 года. В течение 17 дней с 10 по 27 октября Кромы переходили из рук в руки шесть раз. Неудача Орловской операции решила судьбу России и революции. Красные победили, остановив наступление на Москву, принудив Добровольческую армию к отходу. Дальше на территории орловщины продолжался «красный террор» против Церкви. На территории Кромского Иоанно-Предтечевского монастыря был организован колхоз, а после войны всё было разрушено до основания. Хранит память о монастыре лишь бывшая просфорня, стоящая несколько особняком.

 

Просфорня бывшего Кромского Иоанно-Предтечевского монастыря (фото 2000-х годов)

Очень естественно предположить, что сёстры Кромского монастыря покинули свою обитель в октябре-ноябре 1919 года, и к январю 1920 года какая-то часть из них была уже в Зосимовой пустыни. Кромские монахини знали о Зосимовой пустыни, во-первых, потому, что читали по благословению старца Амвросия жизнеописание старца Зосимы. А во-вторых, в этих монастырях жили родные  сёстры Скромновы, дочери священника Калужской епархии.

Магдалина Забелина осталась жить и работать в Зосимовой пустыни. В 1925 году она была включена в список 33 монахинь и рясофорных послушниц, живших в артели Зосимова пустынь. Работала Забелина в Зосимовой пустыни до самого закрытия артели. В декабрьском «Списке лишённых избирательных прав по трудовой земледельческой артели Зосимова пустынь 1928 года» она упомянута наряду со всеми 166 насельницами артели под мирским именем «Забелина Мария Сергеевна, 1863 года рождения». Строго говоря, монашеский чин её неизвестен. На следствии она сама себя называла «послушницей». В таком случае имя Магдалина означает, по всей видимости, облечение её в рясофор.

После того, как в мае 1929 года все насельницы Зосимовой пустыни были изгнаны из своих жилищ в соответствии с постановлением Моссовета, Магдалина поселилась в деревне Новинской, что невдалеке от Наро-Фоминска. «Нашли комнату у одного старика и жили бесплатно» вместе с ней ещё две сестры из Зосимовой пустыни. Одна (Шелякина) была землячкой Марии, также уроженкой Орловской губернии, другая (Шевченкова) была беженкой из «монастыря Рождества Богородицы на территории Польши» – видимо, Красностокского. Имеется документальное свидетельство, что Зосимова пустынь принимала в своих стенах беженцев военного времени из Красностокского монастыря Гродненской губернии. В Новинской «кормились за счёт своего рукоделия: шили, вязали, и им за это крестьяне приносили продуктами. Ходила ещё со священником по селам в праздничные дни, служили молебны».

Упомянутые три сестры из деревни Новинской были арестованы 22 мая и проходили по одному делу с пятью зосимовскими  сёстрами, жившими в соседнем селе Таширово. Все были приговорены к пяти годам исправительно-трудовых лагерей, но некоторым лагерь заменялся на высылку в Казахстан на тот же срок. В том числе – и Забелиной Марии Сергеевне.

В 2006 году возродившаяся Зосимова пустынь предприняла поиск информации о высланных в лагеря и ссылки зосимовских священников и сестёр. Из полученных ответов стало известно, что «Забелина Мария Сергеевна, 1863 года рождения, умерла 08.12.1931 года в вагоне во время этапа». Справка об этом выдана Комитетом по правовой статистике и специальным учётам Генеральной Прокуратуры республики Казахстан №163-К от 15 ноября 2006 года, также Комитетом Национальной Безопасности Республики Казахстан по Северо-Казахстанской области (железнодорожный путь проходил через Кокчетав). Информации о месте захоронения Магдалины Забелиной не сообщено.

 

Ответ из Генеральной Прокуратуры республики Казахстан с информацией о гибели Марии Забелиной и Михаила Виноградова

Заключённых перевозили в 1930-е годы в специальных тюремных вагонах, которые ГУЛАГ-овское начальства называло официально «вагонами-зак». Сами заключённые дали этим вагонам название «столыпинских», т.к. сконструированы они были и построены при премьер-министре Столыпине для переселенцев в восточные области страны, когда развилось сильное переселенческое движение и не хватало подвижного состава. Этот тип вагона был ниже пассажирского, но много выше товарного. В советское время, когда приспосабливали эти вагоны для перевозки заключённых, купе отделяли от коридора решётками. Считалось «нормой», если в одном купе столыпинского вагона перевозили 18 человек. Но сплошь и рядом, с помощью овчарок и прикладов, размещали и в два раза больше.

Инокиня Магдалина (Забелина) сопричислена к Собору Новомучеников и Исповедников Российских в лике преподобномученицы Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода 15 апреля 2008 года. День памяти преподобномученицы Магдалины (Забелиной) – 8 декабря (нов. ст.).

 

 

СВЯЩЕННОМУЧЕНИК  МИХАИЛ  ВИНОГРАДОВ

 

Михаил Николаевич Виноградов родился 6 мая 1873 года в семье священника села Старая Ситня Серпуховского уезда Белопесоцкой волости. Сначала обучался в Донском училище. В 1895 году окончил Московскую духовную семинарию. С 1896 по 1902 учительствовал в Давидовой пустыни Серпуховского уезда. С 1902 по 1906 служил в Москве псаломщиком в Елисаветинской церкви на Дорогомиловском кладбище, а с 25 августа 1906 года по 1930 год был священником в Троице-Одигитриевском монастыре Зосимова пустынь.

В 1930 году батюшка переведён был служить в храм села Лисинцева Наро-Фоминского района. К этому времени его жена Мария Петровна и младший сын Николай 15 лет были при нём, а старшие дети были «отделены от родителей». Жил отец Михаил в церковной сторожке, имел корову. В той же сторожке жили ещё трое бывших сестёр из Зосимовой пустыни. Они убирали в храме, сторожили его и занимались рукоделием для своего пропитания.

Священники Зосимовой пустыни со своими матушками (отец Михаил и Мария Петровна слева)

Интересны отзывы крестьян о деятельности отца Михаила в селе Лисинцеве. Представленные в виде свидетельств против священника на допросах, имевших место вскоре, эти «свидетельства» звучат для верующих людей совершенно в другом ракурсе:

- «Для привлечения в церковь большего количества верующих Виноградов при помощи монашек вычистил в церкви всё до яркого блеска и организовал из монашек хор, в результате чего количество верующих, посещающих церковь, увеличилось, а также увеличилось и антиколхозное настроение среди крестьян».

- «Виноградов часто читал в церкви проповеди с таким умилением, что иногда молящиеся в церкви плакали».

В конце мая 1931 года, 22 числа, батюшка и все три «монашки» были арестованы. Одновременно с ними были арестованы в соседней деревне Лукине ещё две зосимовские сестры. Все шестеро проходили по одному делу. Инкриминировалось им (как записано в обвинительном заключении), что они «собирались у священника Виноградова М.Н. для обсуждения и выработки планов совместных антисоветских действий и срывов предстоящих кампаний в деревне, что неоднократно и успешно осуществляли на протяжении 1930-1931 гг.». Очень скоро, 29 мая, на заседании тройки при ПП ОГПУ МО был вынесен приговор всем шестерым: «заключить в Испратрудлагерь сроком на ПЯТЬ лет, с заменой высылкой через ПП ОГПУ в Казахстан на тот же срок, считая срок с 22/V-1931 г.».

Из справки, выданной Комитетом по правовой статистике и специальным учётам Генеральной Прокуратуры республики Казахстан №163-К от 15 ноября 2006 года в ответ на запрос из Зосимовой пустыни, стало известно, что «Виноградов Михаил Николаевич, 1873 года рождения, был выслан в Алма-Ата и умер 31.05.1932 г.». К сожалению, сведений о дальнейшей судьбе семьи священника Михаила Николаевича Виноградова найти не удалось.

О жизни ссыльных в Алма-Ате сделана серьёзная подборка документов в книге «Святые Новомученики и Исповедники, в земле Казахстанской просиявшие» (М., 2008. С. 112-207). Приведённые там материалы о церковной обстановке в Алма-Ате зимой-весной 1932 года позволяют представить обстоятельства жизни ссыльного батюшки Михаила Виноградова перед смертью.

В 1920-е годы храмы в Алма-Ате стали захватывать обновленцы, и к началу 1930-х годов единственным оплотом Православия в городе осталась Никольская церковь в местности Кучугуры. Алмаатинский Свято-Никольский собор поистине можно назвать духовной жемчужиной города. В храме молились подвижники, оставившие ради Христа родной дом и близких своих, под его кровом в годы гонений находили приют и пропитание страдальцы со всей Великой Руси.

Настоятелем храма был протоиерей Александр Филимонович Скальский. Отец Александр был одним из самых деятельных священников города. В подвале Никольской церкви отец Александр приютил насельниц закрытого в 1921 году Верненского (Алма-Атинского) Иверско-Серафимовского монастыря. Здесь матушки жили по-монастырски: вычитывали правило, пели на клиросе, пекли просфоры, продавали свечи. Вторым священником в храме был отец Стефан Пономарёв. В 1929 году, когда и Троицкая церковь в Алма-Ате была захвачена обновленцами, служивший в ней протоиерей Филипп Григорьев попросился к отцу Александру в Никольский храм, и тот с радостью принял его.

 

Алма-Ата. Никольский храм.

            В конце 1920-х и в 1930-е годы в Алма-Ате был пересыльный пункт ГПУ-НКВД, куда отправляли заключённых со всей страны. Одних этапами гнали по степям, других привозили в поездах. Летом многие погибали от жары, зимой – от холода. В Алма-Ате прибывшие получали распределения по лагерям и ссылкам. Ждать направления приходилось по несколько дней. На это время ссыльным нужно было где-то устроиться: на квартиры их не брали, боялись. Голодные, измученные они приходили в Никольскую церковь. Матушки никому не отказывали, всех принимали, кормили, обстирывали и обирали вшей. Ссыльных устраивали в подвале, где стояла русская печь. Не было случая, чтобы в подвале не ночевали ссыльные. Один год свирепствовал тиф, а в 1930 году много ссыльных умирало от дизентерии. Но и тогда в церкви всех принимали, и никто – ни священники, ни  сёстры - не заболели. Приходили сосланные в Казахстан епископы, священники, монахи. Сёстры много внимания уделяли монахиням. Принимали сестёр брянских, севских, касимовских, из Дивеевского монастыря. Отец Александр никому не отказывал. Доходы у церкви были небольшие, жили очень скудно, но отец Александр всегда наделял нуждающихся. Матушкам, давая деньги, говорил: «Вы присматривайтесь, спрашивайте, может, кому из ссыльных обувку надо или одежинку. Это лишние у нас деньги, отдавайте, нам хватит, а там – что Бог пошлёт».

            В 1929 году был арестован и отправлен в концлагерь епископ Алма-Атинский Лев (Черепанов). Третьего апреля 1930 года на Алма-Атинскую кафедру был назначен епископ Герман (Вейнберг). С ним на новое место служения прибыл его духовник игумен (впоследствии архимандрит) Феоген (Козырев). Поселились они в Никольской церкви, в боковой комнате у притвора. На литургии епископ Герман благословлял ссыльных священников причащаться в алтаре в полном облачении. И нередко алтарь Никольской церкви был переполнен духовенством – от диаконов до архиереев. В числе архиереев в Алма-Ате находились тогда архиепископ Херсонский и Николаевский Прокопий (Титов), епископ Подольский и Брацлавский Амвросий (Полянский). В их присутствии в начале весны 1932 года игумен Феоген был возведён в сан архимандрита. К этому времена отец Феоген стал духовником многих ссыльных.

            Владыка Герман и священники Никольского собора понимали, что, помогая ссыльным, они навлекают на себя гнев «властей предержащих» и ожидали скорого ареста. Все пятеро были арестованы 10 декабря 1932 года. Николо-Кучугурских протоиереев Александра, Стефана и Филиппа допрашивали в ГПУ в течение месяца. В тюрьме их поместили в тифозную камеру, где они все заразились сыпным тифом и умерли друг за другом 17, 18 и 20 января 1933 года. В тюрьме дали разрешение забрать тела и похоронить, но без шума. К тому времени на горочке за Головным арыком образовалось кладбище лагерных узников. Там, за Головным арыком, и похоронили троих священников рядом в одной могиле.

Может быть, и зосимовский священник Михаил Виноградов, умерший 31 мая1932 года в Алма-Ате, похоронен там же, за Головным арыком?

 

Алма-Ата. Окраина за Головным арыком, где было много захоронений лагерных и ссыльных.

Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года Николо-Кучугурские протоиереи Александр (Скальский), Стефан (Пономарёв), Филипп (Григорьев) и архимандрит Феоген (Козырев) причислены к лику святых.

Священномученик Михаил (Виноградов) сопричислен к Собору Новомучеников и Исповедников Российских в лике святых Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода 15 апреля 2008 года. День памяти священномученика Михаила (Виноградова) – 31 мая (нов. ст.).

 

 

СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ДИМИТРИЙ РОЗАНОВ

 

Димитрий Ильич Розанов родился 24 октября 1890 года в селе Ивашкове Волоколамского уезда Московской губернии. Спасский храм этого старинного села был заново отстроен в камне к 1861 году, и тогда освятили один из приделов во имя Богоявления Господня. Второй придел был освящен в 1871 году, а центральный в 1873. Именно в 1871 году в храме начал служить псаломщиком родитель будущего о. Димитрия, 19-летний Илья Иванович Розанов. Не закончив образования в Волоколамском духовном училище, он был посвящён в стихарь Преосвященным Игнатием и назначен на это место в должности псаломщика. В 1875 году у него с супругой Пелагией Петровной родился первенец, затем в семье было несколько сыновей и дочерей. Димитрий был, возможно, самым младшим.

 

Храм села Ивашкова (фото 1953 г.)

С 7-летнего возраста Димитрий учился в сельской школе, потом в течение пяти лет в Волоколамском духовном училище, а затем с 1907 по 1914 годы воспитывался в Вифанской Духовной семинарии. 22 марта 1914 года воспитанник 6 класса Вифанской семинарии Димитрий Розанов был посвящён в стихарь. Свидетельство об окончании им семинарии подписано 27 мая 1914 года.

После 1915 года, когда настоятельница Зосимовой пустыни исхлопотала в Синоде разрешение на вторую священническую должность в монастыре, Димитрий Розанов был назначен туда вторым священником. Надо отметить активную позицию молодого священника, ревностно взявшегося за дело духовного просвещения народа и вне богослужений в храме. Батюшка выступил инициатором организации «Народного дома в селе Рудневе», составил устав этого нового общества. Целью учреждения общества «Народный Дом» объявлялось «доставление возможности широким массам населения с пользой употреблять своё свободное время и получать образовательные и разумные развлечения». Однако, наступивший бурный 1917 год не позволил довести дело регистрации до конца и осуществить столь полезную инициативу.

Впоследствии, распоряжением Епархиального начальства, священник Троице-Одигитриевского женского монастыря Димитрий Розанов за усердную пастырскую службу, под праздник Рождества Христова 15 декабря 1917 года, был награждён набедренником.

 

Священник Димитрий Розанов

В 1918 году отец Димитрий был мобилизован в тыловое ополчение, где прослужил до 1921 года. С 1921 и вплоть до своего первого ареста в 1931 году отец Димитрий снова служил священником при церкви Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни.

В 1929 году, когда артель Зосимова пустынь перестала существовать, Троицкий храм ещё не был закрыт, отец Димитрий в нём служил, и некоторые сёстры помогали батюшке в храме. Сам отец Димитрий показал на следствии в 1931 году, что «церковь, в которой он служит, принадлежала к Сергиевской ориентации». Некоторые сёстры свидетельствовали, что отец Димитрий поминал в храме владыку Петра Крутицкого.

Жил отец Димитрий с женой Ольгой Владимировной в деревне Архангельской; детей у них не было. И от родственников, и от местных жителей известно, что отец Димитрий разводил пчёл и умел лечить. После службы в монастырском храме батюшка обычно приглашал кого-нибудь из бедных прихожан зайти чайку попить и всегда отпускал с гостинцами. Вспоминают такой случай со времён его службы в Зосимовой пустыни. Был год, когда на поля напала саранча. Её было так много, что она хрустела под ногами. Почему-то облепила всю колокольню. Отец Димитрий совершил молебен в храме. И саранча куда-то исчезла.

Первый раз отец Димитрий был арестован 28 мая 1931 года. Проходил батюшка по одному делу с 11 зосимовскими сестрами, арестованными 22 мая в соседней деревне Сотниковой. После ареста все содержались в Наро-Фоминском Ардоме. Но затем, 29 мая, отец Димитрий вместе с 11 сестрами были переведены в Бутырскую тюрьму. Все они обвинялись «в том, что проводили систематическую агитацию против коллективизации, хлебозаготовок и других мероприятий Соввласти, проводимых в деревне, стремясь к подрыву таковых, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 УК». Через полтора месяца, проведённые в Бутырской тюрьме, все они получили обвинительный приговор на заседании тройки при ПП ОГПУ МО от 16 июля 1931 года. Священник Димитрий Ильич Розанов осуждался на высылку в Казахстан сроком на три года. Направлен в ссылку этапом. Жена отца Димитрия получала от него письма: один раз с засушенной коробочкой хлопка, отчего можно предположить, что сослан он был в южную часть Средней Азии и, возможно, на плантации хлопка.

Из той ссылки отец Димитрий вернулся. После 1935 года он служил в храме села Фёдоровского Волоколамского района, и с ним служили в храме две монашки. К тому времени уже несколько лет, как приход был закрыт. Но стараниями отца Димитрия службы в храме возобновились. Жил батюшка в деревне Ханевой, что напротив храма, через речку. С того времени местные жители помнят случай, когда во время засухи отец Димитрий отправил молебен, и дождь пошёл.

 

Вид на Скорбященский храм в селе Фёдоровском за речкой со стороны деревни Ханевой

 

Интересно отметить, что храм в селе Фёдоровском был Скорбященский. Итак, трижды Господь связал судьбу священника Димитрия Розанова с иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Во-первых, он родился и был крещен 24 октября, когда вся Церковь поёт славу Божией Матери перед этой иконой. Во-вторых, своё священническое служение в течение пятнадцати лет отец Димитрий отправлял в Зосимовой пустыни, где день 24 октября (6 ноября нов. ст.) было священным для монастыря днём памяти основателя обители старца Зосимы (Верховского). Была традиция в этот день причащаться всем сёстрам, и конечно же отец Димитрий служил в этот день. И в третий раз Господь привёл батюшку служить к престолу, освящённому в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Да, была впереди скорбь земная бесчеловечная. Но под покровом Матери Божией – и радость на небесех за верность Христу и Церкви Его.

В феврале 1937 года отец Димитрий был переведён в село Ново-Васильевское Лотошинского района, сменив там арестованного священника о. Евгения Ивановича Архангельского. Многие свидетельствовали, да и сам отец Димитрий не отрицал, что на проповедях призывал верующих молиться за арестованных советской властью людей, да и за него самого, их пастыря, чтобы Бог защитил его от участи, постигшей отца Евгения. А прихожанки плакали. Это стало одним из лейтмотивов обвинения батюшки – в антисоветской агитации «молиться за врагов народа».

 

Фотография о. Димитрия Розанова из следственного дела

8 сентября 1937 года священник Покровского храма в селе Ново-Васильевском Димитрий Розанов был арестован Лотошинским РО УНКВД МО. Прошёл несколько допросов: 8, 13, 14, 15 сентября. После этого Лотошинское Р/О вынесло постановление «мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в тюрьме №1», и отец Димитрий был переведён в Бутырскую тюрьму. Там на допросе 29 сентября батюшка подтвердил верность своих показаний в Лотошинском Р/О НКВД, и 8 октября на заседании судебной тройки при Управлении НКВД СССР по МО его присудили к высшей мере наказания – расстрелу.

 

Рвы с захоронениями на Бутовском полигоне

Священник Димитрий Ильич Розанов был расстрелян 9 октября 1937 года на Бутовском полигоне. 27 декабря 2005 года Священный Синод Русской Православной Церкви утвердил решение Комиссии по канонизации святых о прославлении священника Димитрия Розанова в лике священномученика. День памяти священномученика Димитрия (Розанова) - 9 октября (нов ст.).

 

Икона священномученика Димитрия Розанова из Зосимовой пустыни

ЗОСИМОВА  ПУСТЫНЬ  В  ГОДЫ  ГОНЕНИЙ  НА  ВЕРУ

[По книгам монахини Зосимы Верховской «Женская Зосимова пустынь» (М.: Паломник, 2008)

и «Монашество Зосимовой пустыни» (М.: Вече, 2010)]

Илл. 90 (Без подписи. Файл «Россия во мгле»)

АРЕСТЫ  СЕСТЁР  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ

Некоторые сведения о судьбах сестер Зосимовой пустыни после ликвидации артели в 1929 году удалось почерпнуть из следственных дел 1931-1932 годов, когда во время трудностей коллективизации начались аресты монашествующих и священников за их якобы антисоветскую агитацию.

По закрытии монастырских жилищ, сестры пошли по соседним селениям и нашли себе квартиры около Зосимовой пустыни в деревнях Сотниковой, Кузнецовой, Архангельской, Шеламовой, Лукиной, Лисинцевой, а также в селениях около Наро-Фоминска: Таширове, Котове, Новинском. Народ помогал. Бывало, жили на квартирах и бесплатно. Жили своим трудом. Летом часто работали у крестьян, зимой занимались рукоделием на заказ: строчили одеяла, вязали чулки и кружева, шили, за что крестьяне приносили продукты: яйца, молоко, хлеб, муку, овощи. Иногда работали нянями, мыли полы, «стирали белье для рабочих Наро-Фоминской фабрики».

Все, конечно, ходили в храм на службы. Многие читали псалтирь по домам об умерших, некоторые пели на клиросе в храмах. В сёлах священники привлекали бывших «монашек» к хождению по селениям в праздники для свершения молебнов. За это крестьяне подавали продуктами и приглашали к себе в дом на обед, что, безусловно, поддерживало жизнь потерявших обительский кров одиноких женщин.

Священники помогали им и в утверждении их монашеских правил. Так, священник села Таширова отец Алексий Чеснов «собирал сестер к себе, и они там учились петь молитвы». Поселившиеся в деревне Новинской сами собирались в одном доме, к ним приходил священник из соседнего села Литвинова отец Петр Смирнов, и они «устраивали пение молитв, читали Евангелие». Было и так, что одну из них «в 1930 году пригласил священник Литвиновской церкви о. Петр Смирнов походить с ним по деревням с иконой, и за работу он заплатил 7 руб.». В селе Котове священник отец Валентин Лукьянов приходил иногда к «монашкам» и «во время больших праздников служил на квартире у них, как и у всех крестьян».

Священник села Лисинцева отец Михаил Виноградов даже устроил бывших сестер на работу к себе в храм: Сафронова Александра Яковлевна и Соловьева Екатерина Петровна числились уборщицами в церкви, а Федулаева Матрена Григорьевна – сторожем церкви. В том селе они и были арестованы 22 мая 1931 года вместе с батюшкой. По одному делу с ними проходили ещё две зосимовские сестры: Монахова Екатерина Александровна и Конова Александра Ивановна, проживавшие в соседней деревне Лукине в собственном доме, купленном ими весной 1930 года, и обозначенные в протоколах как «рукодельницы». О Коновой Александре Ивановне есть свидетельство, что она «являлась активным помощником священнику» села Лисинцева. Надо сказать, что зосимовские сестры не раз заступались за священников перед властями. Так, в селе Таширове «в 1930 году, когда отобрали у попа Чеснова их корову, то крестьяне пошли к колхозу, чтобы отобрать у колхоза священникову корову. В этой толпе были и монашки».

Наибольшее число сестер обосновались в ближайшей деревне Сотниковой, что была в одном километре от обители. В родной дом в Сотникове ушли Моховы Евдокия Константиновна, Екатерина Фёдоровна и Ксения Александровна. Все они были родственницы. В доме Ф.К. Мохова поселились ещё Александра Солнцева и Мария Моногарова. Другие нашли приют у других крестьян деревни. Арестованы были одновременно 22 мая 1931 года одиннадцать зосимовских сестер: Мохова Екатерина, Солнцева Александра, Моногарова Мария, Назарова Наталия, Герасимова Мария, Иванова Дарья, Иванова Васса, Устинова Ольга, Новикова Мария, Королева Пелагия, Полянская Прасковия. Среди этих сестер некоторые не скрыли, что «в начале Советской власти пришлось терпеть голод и ходить по крестьянам собирать подаяния». Из всех одиннадцати сестер, арестованных в Сотникове, только Пелагия Королева была рясофорной послушницей. Все остальные сестры жили и работали в монастыре простыми послушницами и трудницами, не имея ещё никакого монашеского чина. Но их образ жизни и постоянное служение Богу справедливо позволяли мирскому населению называть всех их «монашками».

Интересно отметить самосознание «монашек», вынужденных жить вне монастыря, но жаждавших сохранить единый дух: «В деревне Сотниковой проживала группа монашек Зосимовской пустыни, которая представляла спаянную группу. Эти монашки, в том числе и я [Моногарова], были сильно обижены советской властью за то, что она от нас отняла монастырь. Нас иногда посещали крестьяне окружающих деревень. Мы же, в свою очередь, иногда бывали у монашек города Нары. В разговоре с ними говорили о нашем плохом житье, вспоминали житье в монастыре. В этом разговоре без неудовольствия на советскую власть конечно не обходилось. Я, со своей стороны, считаю советскую власть безбожной, и за такую власть молиться грешно. Советская власть в своей борьбе арестовывает совершенно невинных людей, а именно нас, монашек. Нас арестовали за то, что мы верим в Бога. Такое действие со стороны советской власти иначе, как гонение на религию, назвать нельзя». Именно в дом к Моховым ходил иногда священник Димитрий Розанов.

После ареста священника Димитрия Розанова 28 мая, все одиннадцать сестер, арестованных в Сотникове, вместе с отцом Димитрием были переправлены 29 числа в Бутырскую тюрьму. Проходили по одному делу, «возникшему из поступивших в Наро-Фоминский Райаппарат ПП ОГПУ МО сведений, что … выше указанная группа в течение двух последних лет проводили антисоветскую агитацию против организации колхоза и других мероприятий Соввласти, проводимых в деревне». Никто из обвиняемых «виновными себя в антисоветской деятельности не признал». Следственное дело было представлено на внесудебное рассмотрение Судебной Тройки, которое состоялось 16 июля 1931 года.

В другой ближайшей к Зосимовой пустыни деревне Архангельской было арестовано шесть сестер: Грибкова Мария Павловна, Жаркова Надежда Васильевна, Конюшенкова Мария Андреевна, Королева Мелания Алексеевна, Краснопольская Пелагея Захаровна, Портнова Мария Ильинична. По одному делу с ними проходили ещё шестеро зосимовских сестер, трое из которых, Волкова Анна Игнатьевна, Поспелова Анастасия Ивановна и Иванова-Новоторова Агриппина Ивановна, проживала при церкви в Инвалидном доме №9, который располагался на территории монастыря. Три другие, Гаврилова Анна Гавриловна, Конюшенкова Татьяна Алексеевна и Моногарова Ефимия Алексеевна, были арестованы в деревне Шеламове Наро-Фоминского района, где Гаврилова и Конюшенкова купили себе собственный дом. Там собирались монашки на общую молитву, приезжал к ним иногда священник Дмитрий Розанов. В Архангельском сестры собирались в доме №5, где вместе с Жарковой, Грибковой, Королевой проживала старая игуменья матушка София. Как показала одна из сестер на следствии, они «собирались в доме, где живет старая игуменщина, молиться Богу, а в доме Розанова неудобно было молиться, потому что к нему приходили люди и весь день у него в доме какая-то сутолока». Мария Портнова жила отдельно и ухаживала за детьми хозяев.

Илл. 91

Домик в деревне Архангельской, в котором жила бывшая игуменья София и где собирались сёстры на молитву в 1930-х годах

Все, конечно, зарабатывали на жизнь рукоделием. Те сестры, что жили при церкви на территории Инвалидного дома, вышли из монастыря в 1928 году, поселились на особых квартирах и обслуживали храм. Анастасия Поспелова (по происхождению – дочь дьячка) работала в церкви в качестве псаломщицы и пела на клиросе; ходила с батюшкой по сёлам, когда он обходил приход. На одной квартире с ней жила монахиня Феофания (Теплова), которая тоже, по всей видимости, несла послушание в храме. Анна Волкова и Агриппина Иванова-Новоторова занимались уборкой храма. Всем церковницам платили верующие крестьяне хлебом, картошкой и другими продуктами. Из всех двенадцати сестер только Анна Игнатьевна Волкова имела в монастыре чин рясофорной послушницы. При организации артели, в 1920 году, она была активной помощницей игуменьи. Ей доверено было состоять членом Правления артели «Зосимова пустынь», где она занималась экономическими вопросами, и членом Правления Наро-Фоминского уездного Союза с/х коллективов от артели «Зосимова пустынь».

В деревню Кузнецову, в дом к своему родственнику Тараканову, пришла из ликвидированного монастыря Евдокия Тараканова и взяла с собой монахиню Дорофею Пестову и ещё одну сестру - Матрону Карташову. 22 мая 1931 года была арестована почему-то одна Матрона Карташова. В её следственном деле упоминается, что они ходили «к монашкам Моховым, проживавшим в дер. Сотниковой».

Среди арестованных зосимовских сестер в окрестностях Наро-Фоминска, в селениях Таширове, Котове и Новинском, Мария Забелина и Мария Панкратова имели в монастыре монашеские чины. Остальные работали в монастыре простыми послушницами и трудницами. Большинство сестер жили в Зосимовой пустыни с начала 1900-х годов: Ксения Андреева, Мария Агаркова, Анастасия Илюшина, Варвара Сахарова, Екатерина Шавырина. Перипетии военного времени привели в Зосимову пустынь Евфросинию Шевченкову и Екатерину Хлынову. Только в 1920-х годах в артели «Зосимова пустынь» начали жить и работать Мария Шелякина и Анна Николаева.

У некоторых сестер была возможность уехать к своим родным. В родное село Колочскую СлободуУваровского района Московской области вернулись сестры Андриановы Матрена, Пелагия, Ксения и с ними их тётка Екатерина Евсигнеева (монахиня Иулия). В то же родное село отправились и сестры Федины Марфа и Матрона. В Колоцкой Слободе жило много бывших насельниц различных монастырей. Помимо обычных трудов и обстоятельств (уже упомянутых выше) можно отметить, что Пелагия Андрианова «с 1 января 1931 года была в должности псаломщицы Колочской церкви, за что получала небольшие средства, на которые и существовала». Матрона Федина избежала ареста, т. к. в то время уехала к брату в Москву. По каким-то причинам не была арестована 74-летняя монахиня Иулия, хотя ордер на её арест вместе с Матроной Андриановой был подписан и подшит в дело. Жили замкнуто. Один из свидетелей сообщал: «Ведут себя очень осторожно. Когда ни приди по какому-либо вопросу днём и вечером, завсегда калитки бывают закрыты и обязательно спрашивают: кто, зачем». Можно отметить откровенные высказывания Марфы Фединой на допросе: «Если женщина жаловалась нам, что им плохо де живётся, то я им отвечала, что на всё воля Божия и, следовательно, мы чем-то прогневали Бога. … Я слышала, что в Москве производится арест монашек, угоняют священников и говорила: наверное, и до нас очередь дойдет. Но ведь этим религию всё равно не убьют. Пускай со мной, что хочешь, делают, но я все рано религию не брошу».

К родной сестре в село Липицы, что под Серпуховым, отправилась монахиня Раиса Румянцева. А с ней вместе рясофорная послушница Екатерина Кузнецова. Арестованы они были в один день и проходили по одному делу с архимандритом Мисаилом (Зайцевым Михаилом Ермолаевичем) из Тихоновой пустыни Калужской губернии (монастырь закрыт в 1923 году). За несколько дней до их ареста владыка Иоасаф (Шишновский) назначил отца Мисаила на должность священника в храм села Липицы Серпуховского района Московской области. В показаниях монахини Раисы есть следующие слова об их общем отношении к коллективизации: «По части коллективизации он [отец Мисаил] говорил, как и все пастыри, что человек, верующий в Бога, должен противиться колхозу, так как в колхозах святых отцов и Бога не почитают. Туда вступают заблудившиеся люди, их нужно выводить на добрый путь спасения. Мы, монашенки, всегда доверяли и будем верить нашим учителям св. отцам. К тому же он, Зайцев, является архимандритом, присланный из Москвы владыкой Иосафом, епископом Серпуховским». И про свои воззрения она выразилась ещё решительнее: «По убеждениям я и сейчас верю только в силу Бога, и всё от Него зависит. Советская власть также временно послана от Бога. По писанию Божьему, она должна смениться в скором времени, так как Бог гонений на Церковь православную не позволит».

В родную деревню Мелихову Угодско-Заводского района Московской области уехали Елизавета Рыжикова (Орлова) и Татьяна Платонова. Там и были арестованы.

В родные края Рузского района вернулись Елена Малофеева (в деревню Томнину к брату) и Александра Михеева (в деревню Молодякову к матери). Можно отметить, что на допросе Александра Михеева не очень старалась отрицать своё негативное отношение к событиям того времени: «Я как монашка ходила в деревне Молодяковой к знакомым крестьянам односельчанам и беседовала с ними на религиозные и политические темы. Я, как верующая, считаю, что власть неправильно делает, притесняя религию. Об этом я говорила с крестьянами, также и среди крестьян иногда говорила, что власть замучила крестьян разного рода заготовками. Будучи в дер. Фёдоровке Наро-Фоминского района в 30-м [году], я в группе крестьян говорила председателю сельсовета: «Зачем вы обираете крестьян?» Присутствовавшие крестьяне со мной очень все согласились».

Не отрицала того, что дома «беседовала о гонениях на монашествующих и одновременно роптала на советскую власть в отношении гонения на монастыри и церкви» и рясофорная послушница Ольга Богословская. После 45 лет, проведённых в монастыре, ей пришлось в 1928 году уехать в село Подушкино Кунцевского района к сестре, которая в то время была замужем за священником. Какими мотивами пользовались «судьи», нам неведомо, но 78-летняя инокиня была освобождена из-под стражи и не осуждена, т.к. её «виновность в систематической агитации против проводимых Соввластью мероприятий и хозяйственно-политических кампаний не установлена».

В селе Спас-Косицах Верейского района были арестованы 25 мая 1931 года четыре сестры Мамонтовы Евфимия, Пелагия, Елизавета и Марина Дмитриевны. Евфимия уехала из монастыря в 1927 году, купила в селе Спас-Косицах себе домик и несла послушание псаломщицы в местной церкви. Возможно, что вместе с Пелагией. Туда к ним приехали и сестры Марина и Елизавета, прожившие в монастыре вплоть до его закрытия в 1929 году. В этом селе они стали жить вместе со своей матерью Пелагией Андреевной. Все занимались рукоделием для своего пропитания. О своём отношении к советской власти каждая из сестер прямо сказала на допросе, что этой власти «не сочувствует, т.к. является человеком верующим, а советская власть преследует религию». Когда их арестованных, всех четверых, выводили из дома, они запели духовные песни, что также вменялось им в вину. Приговор, вынесенный 28 июня судебной тройкой, был не одинаков для сестер. Евфимия и Елизавета (кто моложе 40 лет!) осуждались на ТРИ года Исправительно-трудовых лагерей. Для Пелагии и Марины пятилетний лагерь заменялся ссылкой в Казахстан на те же ПЯТЬ лет, считая срок с 25 мая 1931 года.

Годом позже, в 1932 году была арестована Серафима Андреевна Максина в Москве, где жила у своей сестры. К тому времени она уже знала о смерти игуменьи Афанасии (Лепёшкиной) в ссылке. Ей инкриминировалось, кроме прочего, распространение слуха о том, что «высланных монашек из их монастыря в ссылке морят голодом, непосильно заставляют работать. На этой почве многие умирают». Содержалась она в Бутырском изоляторе. Приговорена к «заключению в Исправтрудлагерь сроком на три года, отправлена этапом на станцию Медвежья Гора Мурманской ж. д. в Белбалтитлаг ОГПУ».

Итак, основной удар по монашкам из бывшего монастыря Зосимовой пустыни состоялся в 20-х числах месяца мая 1931 года. Всего известны имена 60 человек из Зосимовой пустыни, подвергшихся репрессиям в 1931-1932 годах. Из всех известных нам осуждённых в 1931 году зосимовских сестер приговор к «заключению в Исправтрудлагерь сроком на ПЯТЬ ЛЕТ» получили Жаркова Надежда Васильевна и Илюшина Анастасия Борисовна. Шестеро – Мамонтовы Евфимия и Елизавета Дмитриевны, Моногарова Мария Антоновна, Иванова Дария Васильевна, Устинова Ольга Устиновна, Новикова Мария Григорьевна – были приговорены к «заключению в Исправтрудлагерь сроком на ТРИ ГОДА». Большинству же Исправтрудлагерь был заменён на «высылку через ПП ОГПУ в Казахстан». Направлялись в ссылку этапом.

Илл. 92

Саманные домики Казахстана

Второй арест после возвращения из ссылки познали четверо из известных нам зосимовских сестер. Мария Агаркова по возвращении из ссылки в 1936 году жила сначала в Тульской области, а «в августе-сентябре 1938 года приехала в Наро-Фоминск, чтобы устроиться куда-нибудь на работу. В течение этих месяцев до ареста (последовавшего 27 октября 1938 г.) прислуживала за псаломщицу по церквам Петровской и Афинеевской. Жила без прописки в разных местах в Наро-Фоминске у знакомых. Существовала на деньги, которые платил ей священник за прислуживание псаломщицей, при похоронах, от 5 до 10 рублей». Во время следствия находилась в Таганской тюрьме. Врач Таганской тюрьмы при медосмотре установила, что Агаркова «старчески изношена. Легкий труд» [видимо, реально возможен]. Интересно отметить изощрённость допросов 1938 года, когда в особую справку об арестованной внесилась такая информация: «Лиц, скомпрометированных обвиняемой по данному делу, не имеется». В конце апреля следующего 1929 года было «готово» обвинение, и Мария Агаркова снова выслана в Казахстан на пять лет. Попала в район Чимкента. Отбывала ссылку в Сарысуском районе Джамбульской области. Второй раз была арестована Анна Николаевна Николаева в городе Порхове Ленинградской области 16 августа 1938 года. Осуждена на четыре года ИТЛ. Сначала была заключена в Сегежлаг НКВД Карелии. В начале войны переведена в Карагандинский лагерь, куда прибыла 20 августа 1941 года. Освобождена 21 марта 1942 года.

Илл. 93

Ограда Карлага

Второй арест одной из сестер связан с Казахстаном: Портнова Мария Ильинична, отбыв первую ссылку, осталась жить в Павлодаре, где в 1937 году была снова арестована. Протоколом №13 заседания тройки УНКВД Восточно-Казахстанской области от 22 октября 1937 года приговорена к расстрелу за контрреволюционную деятельность и связь со ссыльными. Ныне прославлена в чине преподобномучениц – см. Раздел «СОБОР  НОВОМУЧЕНИКОВ  РОССИЙСКИХ  ХХ  ВЕКА ИЗ  ЖЕНСКОЙ  ЗОСИМОВОЙ  ПУСТЫНИ».

Илл. 94

Клеймо с с иконы Новомучеников, в земле Казахстанской просиявших.

Четвёртая сестра, прошедшая через два ареста – Александра Ивановна Конова. После ликвидации артели «Зосимова пустынь» в 1929 году жила у матери в деревне Лукиной. «В 1931 году была осуждена сроком на пять лет высылки. Срок отбывала в Петропавловске (Казахстан) в течение одного года, после чего была освобождена досрочно, по каким причинам – не знала». Снова арестована дома в деревне Лукине 5 декабря 1937 года по обвинению в агитации против советской власти. Через два дня на заседании тройки при ПП ОГПУ МО от 7 декабря 1937 г. был вынесен приговор: «Осуждена по статье 58/10 УК на восемь лет ИТЛ. Прибыла в Берикульское отделение Томской ж. д. 7 мая 1938 года».

Надо отметить мужество, с которым боролась за свою свободу Александра Конова. Через год, в марте 1939 года она направила заявление о пересмотре решения спецтройки УНКВД МО по её обвинению в адрес Наркома Внутренних дел СССР Л. Берии. В заявлении она отмечала, что «вторично несёт наказание за первую судимость, т. к. нового обвинения ей предъявлено не было, и весь допрос её, имевший место один раз при аресте в районном НКВД, сводился к расспросу о причинах первого ареста, что отмечено в протоколе». При этом она свидетельствовала о шантаже со стороны следователя, «настоятельно требовавшего ею подписи: «Как иначе будет жить твоя мать, если ты не подпишешь». Но в результате всевозможных «рассмотрений» её дела в разных инстанциях, Постановление УНКВД МО от 22 апреля 1940 года гласило: «Решение Тройки при УНКВД МО от 5 декабря 1937 года в отношении Коновой Александры Ивановны оставить в силе». Работу в лагерях Александра Конова выдержала, вернулась из Сибири, а в 1956 году сама добилась своей реабилитации.

Силу духа и мужество на допросах и в ссылках придавала сестрам, безусловно, безграничная вера в Промысел Божий. Монастырская жизнь, несмотря на все её трудности, была вожделенной мечтой. Об этом многие открыто признавались на следствии: «Нужно терпеть, трудная жизнь настала для всех, но, наверное, пришло такое время, а поэтому только остаётся больше уповать на Бога и просить Его послать облегчение. … Разговоров на политические темы не было. Большею частью говорили про монастырскую жизнь, и была мечта о том, чтобы попасть опять в монастырь. Было бы очень хорошо, так как жизнь в последних нам нравилась, и если бы создались опять монастыри – минуты бы не стали проживать в миру».

НЕУГАСАЕМАЯ  ВЕРА

Несмотря на проходившие аресты и ссылки, в оставшихся на свободе не увядала вера в Промысел Божий, не сгибалась воля, не ослабевали силы служить Богу и ближним. О некоторых зосимовских сестрах в период 1930-х годов имеются скудные, но важные сведения в следственном деле священномученика Георгия Фёдоровича Архангельского, служившего священником с 1935 года и до ареста в 1937 году в соседнем с Зосимовой пустынью селе Рудневе. Отец Георгий духовно окормлял бывших насельниц Зосимовой пустыни, которые исправляли в храме клиросное послушание и помогали в церковном служении. В 1937 году, во время волны массовых репрессий против духовенства и верующих, оперативно-розыскные работы Нарофоминского НКВД велись против отца Георгия и бывших насельниц Зосимовой пустыни. Рудневский сельсовет в своей характеристике на арестованного (3 сентября 1937 г.) отца Георгия Архангельского сообщил, что священник Георгий «группирует монашек бывшего монастыря "Зосимова пустынь" и является их руководителем; все монашки проживают поблизости к селу Рудневу и каждый воскресный день посещают церковь, а также бывают на квартире Архангельского». Отцу Георгию вменялось в вину «систематическая антисоветская и контрреволюционная агитация, сочувствие расстрелянным изменникам родины и врагам народа» и то, что он «группировал монашеский элемент». Батюшка обвинялся также в разговорах о близкой войне и поражении в ней большевистского режима. Тройка НКВД по Московской области определила ему высшую меру наказания, и 14 октября 1937 года отец Георгий был расстрелян на Бутовском полигоне. Ныне прославлен нашей Церковью в лике новомучеников Российских.

Илл. 95

Икона священномученика Георгия Архангельского

В следственном деле священномученика о. Георгия Архангельского названы его духовные чада из зосимовских сестер: «монахини Ксения Александровна Мохова и Евдокия Мохова (проживали в деревне Сотниковой), монахини Варвара, Мария и Дорофея (из деревни Архангельской), монахини Любовь и Пелагия (из деревни Шеломовой), монахиня Пелагия (из Ожигова)». Хотелось бы знать о них всех подробнее, но из дореволюционных документов удаётся выяснить очень немногое, к тому же, только о монахине Дорофее и о тех, у кого названы фамилии. Остальные имена настолько распространенные, что узнавание неоднозначно. Из всех Моховых, проживавших в деревне Сотниковой, более подробно удалось узнать только о Ксении Александровне от её внучатой племянницы:

Ксения Александровна Мохова родилась в 1878 году в селении Бекасове (недалеко от Зосимовой пустыни). Часто ходила в монастырь на службы. Однажды, году в 1892-м, была там на Пасхальном Богослужении вместе со своей младшей сестрёнкой Акилиной. И какой-то блаженный, положив ей руку на голову, предсказал монашество. А испугавшуюся маленькую сестрёнку приободрил: «Ты не бойся – ты монахиней не будешь». Вскоре, в молодые годы, пришла Ксения в монастырь. Там она до 1917 года занималась рукоделием. В артели в 1920-х годах несла послушания на общих работах. После закрытия монастыря жила в деревне Сотниковой. В келии её было много икон и книг из монастыря, но куда они делись после её смерти, неизвестно. Служила в Рудневском храме до ареста священника отца Георгия, а потом стала ездить в Покровский храм на станцию Алабино. Поезда ходили тогда редко, окружной дороги ещё не было. Часто после вечерней службы ночевала в Бекасове у своей сестры Акилины Александровны (по мужу Румянцевой), а рано утром уходила к себе в Сотниково. Все три Моховы, бывшие насельницы Зосимовой пустыни, до конца жизни были верны Богу, но монашеского пострига у них не было. Умерла Ксения Александровна в 1954 году и похоронена на старом Нарофоминском кладбище (в нынешнем пригороде Новофёдоровке). За могилкой ухаживает внучка Акилины Александровны, Антонина Михайловна Погорелова - недавно поставила новый деревянный крест. Евдокия Константиновна Мохова, 1865 года рождения, отошла ко Господу, конечно, раньше. А Екатерина Фёдоровна Мохова, вернувшись из казахстанской ссылки, жила в 1940-1950-х годах с матерью в своем родном домике в Сотникове. Вместе с Ксенией Александровной ходила регулярно в храм. В деревне их уважали и называли «монашками». Обе жили скромно, достойно. Из хозяйства имели лишь небольшие огородики. Умерла Екатерина Федоровна не ранее 1955 года.

По устным сведениям жителей села Могутова, около их храма были похоронены пять сестер из Зосимовой пустыни. Имя одной из них – Екатерина. Остальные имена неизвестны.

Недавно в возобновлённый монастырь Зосимову пустынь приходили родственники ещё одной бывшей насельницы обители - Софии Ивановны Кукушкиной. По монастырским спискам значится, что она 1871^го года рождения, в артели «Зосимова пустынь» в течение всех 1920-х годов была на общих работах, состояла в составе учредителей Троице-Одигитриевского религиозного общества в 1923 году. По свидетельству родственников и по принесённой фотографии 1931-1932 годов стало известно, что она была в постриге (или в рясофоре). Жила она в родной деревне Архангельской (Мыза тож), умерла в 1943 году.

Илл. 96

Монахиня (или инокиня) София Кукушкина в 1930-х годах

Другие ниточки тянутся к железнодорожным станциям Киевской дороги. В селе Петровском (около Алабино) жили три года до своего ареста (в 1931 году) преподобномученицы игуменья Афанасия (Лепёшкина) с Евдокией Бучневой и матушкой Антонией. Кто именно остался в Алабино после ареста игуменьи разделять сиротство старенькой монахини Антонии, неизвестно. Но именно с одной из станций Киевской железной дороги приезжали в первой половине 1930-х годов бывшие зосимовские сестры в Москву в Высоко-Петровский монастырь, который в те годы был одним из центров церковной жизни Москвы. Многие старцы монастыря были выходцами из Свято-Смоленской Зосимовой пустыни (Александровского уезда Владимирской губернии), перебравшиеся в Высоко-Петровский монастырь после закрытия их родной пустыни в 1923 году. Настоятель монастыря воссоздал в Высоко-Петровском монастыре зосимовское богослужение и заботливо оберегал старческое делание пришедших туда отцов. Среди них был один из ближайших учеников последнего настоятеля Зосимовой пустыни схиигумена Германа – иеромонах Агафон (Лебедев), впоследствии схиархимандрит Игнатий, погибший позднее, в 1938 году, в лагерях ГУЛАГа (ныне прославлен в лике священномучеников). Именно к нему пришли сестры из разорённой женской Зосимовой пустыни. Об этом оставила нам свои воспоминания его духовная дочь - монахиня Игнатия (Петровская).

Илл. 97

Архимандрит Игнатий со своими чадами в 1929 году (будущая монахиня Игнатия стоит позади в белом платочке)

Воспроизведём дословно рассказ монахини Игнатии из её книги «Старчество на Руси» (М., 1999, с. 104-105.). «Пишущей эти строки довелось встретиться с сестрами, которые происходили из пустыни, созданной отцом Зосимой (Верховским). Они пришли искать духовного руководства и помощи к старцу Зосимовой (мужской) пустыни отцу Агафону. Пустыни женской уже не существовало, сестры жили в деревне под Москвой. Им хотелось передать то, что осталось от их прошлого. До них, вероятно, дошло известие, что отец Агафон был большим почитателем их старца Зосимы. Сестры отличались душевностью, простотой и непосредственностью отношений, в них была большая внутренняя свобода, связанная воедино с искренностью и доброжелательностью. Отцу Агафону они с любовью передали портрет отца Зосимы, писанный масляными красками, очень хороший, достойный по качеству исполнения. Позднее они с доверчивостью передали некоторые личные вещи старца: деревянные ложки, чётки, «стволинку», через которую отец Зосима пил воду во время болезни, а также некоторые письма духовных дочерей отца Зосимы, его племянниц Веры и Маргариты. На этих письмах, писанных старинным почерком, были видны пятна – следы слез, которые проливали сестры в их тяжких душевных искушениях в Сибири при разлуке с духовным отцом. Так духовная семья старца Агафона породнилась с семьей старца Зосимы Верховского. И был здесь один дух, одно мироощущение и мировосприятие. Значит, в разные периоды жизни духовных семей, выросших под старческим руководством, единым оказывается основное направление, основное восприятие жизни и путей спасения. Потому что здесь – одна подлинная основа, идущая от древних времён, полагающая своё основание в водительстве Христовом».

Перечисленные выше вещи и портрет увезла в свое время в скит на сохранение мать Евпраксия (духовное чадо арестованного отца Игнатия Лебедева). Но где эти вещи сейчас, неизвестно. Письма старца Зосимы и его прижизненного окружения сохранила монахиня Игнатия и, по её благословению, часть писем была подготовлена к публикации А.Л. Бегловым (Альфа и Омега, 2001, №3(29), с. 205-236.). Летом 2001 года реликвия эта «вернулась в дом свой» - матушка Игнатия передала эти реликвии в возобновлённую женскую Зосимову пустынь. Таким образом, она, свидетельница и носительница несгибаемого духа верных раб Христовых, стала как бы живой нитью между сестрами прежней Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни и новыми насельницами возрождённого в 1999 году монастыря.

МОНАШЕСКИЕ  ПОСТРИГИ  ПОСЛЕ  ЛАГЕРЕЙ  И  ССЫЛОК

Не сломали сестёр Зосимовой пустыни ни лагеря, ни гулаговские стройки, ни ссылки. Возвращаясь из лагерей и ссылок, они принимали монашеский постриг. На троих таких сестёр удалось выйти благодаря книге «Женская Оптина» про Борисо-Глебский Аносин монастырь, выпущенной в свет в 1997 году издательством «Паломник». Там среди воспоминаний монахини Анны (Тепляковой) в главе "Ирина Воронежская" есть упоминание о монахине Арефе из женской Зосимовой пустыни, проживавшей в селе Роще Калужской области, что близ Пафнутиево-Боровского монастыря.

Илл. 98

Домик в селе Роще, где монахиня Арефа (Моногарова) прожила полвека после Гулаговского лагеря

Вот что рассказала матушка Анна (Теплякова) о своих поездках в село Рощу и о зосимовской монахине Арефе: «Мать Арефа жила недалеко от монастыря Пафнутиево-Боровского, и с ней жила монахиня из Аносиной пустыни, которая очень близка ей была, - мать Иоанна... Работали они в храмах алтарницами и пекли просфоры. Мать Арефа долго не говорила, что она монахиня и не открывала своего монашеского имени, называла себя Марией. Её многие в Роще так и знают как Марию. Мать Арефа очень приятная была, ласковая, такая милая! Мы её так полюбили, это невозможно передать. Хороший человек был! Вот тогда-то она и рассказала нам, что она одна из сестёр Зосимовой пустыни по Киевской дороге. Мать Арефа была в молодости, наверное, очень красива, стройная такая. Ей было при нашей встрече уже лет 78, но кожа белая, лицо такое красивое было! И волосы совершенно не седые. У неё память прекрасная была. И хорошо, очень приветливо разговаривать умела. Но ни о ком, ни об одной другой монахине, она ни разу не проговорилась.

Илл. 99

Монахиня Арефа в 1980-х годах

«Почему монашки ехали в Боровск? - Там продолжали работать два храма. В селе Роща посередине расположен Пафнутиев монастырь, а по двум концам села - две церкви, и обе не закрывались. Они и надеялись, что там найдут и прибежище, и получат какую-нибудь работу, и помолиться будет где. Мать Арефа пекла просфоры сначала для храма в городе Боровске, а потом уж для тех, что около монастыря. А потом, уже в 80-х годах, мать Иоанна умерла, и мать Арефа осталась одна. Мы ездили в Боровск и после смерти матери Иоанны, до самой смерти матери Арефы, и хоронить её ездили. Возил нас туда тогда отец Варсонофий (сейчас он - настоятель Валаамского подворья в Москве). Умерла мать Арефа около десяти лет назад, примерно в 1989 году. Обе они похоронены около храма на высоком берегу, оттуда Боровск виден. Там хорошее кладбище, и они похоронены рядом с храмом, у алтарной части».

Илл. 100

Храм Рождества Богородицы в селе Роще

В Боровске постепенно, в течение лета 1998 года, удалось восстановить краткие биографии трёх монахинь, которые в молодости жили, трудились и молились в монастыре Зосимова пустынь вплоть до закрытия артели. С благодарностью ко всем информаторам, жительницам города Боровска и села Рощи, воспроизведём их рассказы.

Монахиня Арефа (Моногарова), в мире Мария Антоновна. Родилась в 1898 году, умерла 15 марта 1989 года. В 12 лет её отдали в монастырь, где она несла послушания в шитье, вышивании золотом, стежке одеял. Вскоре после закрытия монастыря Мария была сослана на Соловки. Там она шила и стирала.

Илл. 101

ГУЛАГ - прачечная

После ссылки в 1930-х годах Мария приехала в Боровск. Случайная её попутчица девушка привела в свой дом в деревне Тимашевой, но мать девушки испугалась: «Что ты мне привела каторжницу!» и не пустила Марию в дом. Было уже поздно, и та села на крылечке и сказала, что никуда не пойдет и здесь умрёт. Потом хозяйка сжалилась и впустила. Мария устроилась работать нянькой в селе Высоком. Сестра её в то время жила в городе Ливны Воронежской губернии. (Если имеется ввиду Евфимия Алексеевна Моногарова, бывшая насельница Зосимовой пустыни, которая была арестована в начале 1930-х годов, то, видимо, после ссылки она жила в городе Ливны Воронежской области, в родных краях).

Раньше в селе Высоком был Покровский монастырь. В том монастыре начинал свой монашеский путь преподобный Пафнутий Боровский под окормлением ученика св. Сергия Радонежского – преподобного Никиты Боровского. Знаменит монастырь был тем, что во время поста туда «приходила» икона Божией Матери Боголюбивая. Закрыт монастырь был приблизительно в 1926 году. Но один из храмов продолжал действовать ещё около десяти лет или более, и в нём служили два монастырских игумена: отец Лука и отец Пантелеимон. В этом храме Мария начала прислуживать, а затем приняла постриг от игумена Луки, получив имя Арефы. Имя Арефа дано было Марии (Моногаровой) при постриге, по всей видимости, не случайно - день памяти мученика Арефы совпадает с днём преставления прп. Зосимы (Верховского) 24 октября/6 ноября. Игумен Лука скончался перед войной; он похоронен на кладбище на Высоком, слева от алтарной части храма. Рядом был похоронен и игумен Пантелеимон. В 1998 году их могил найти не удалось.

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Высоком, деревянная, построенная в XVII-XVIII веках, является «памятником архитектуры и градостроительства». Когда церковь на Высоком закрыли, Мария перешла в храм Рождества Богородицы в селе Роща. Но в этом храме очень мало платили, прожить было невозможно, и мать Арефа стала работать алтарницей в Благовещенском соборе города Боровска. Ходила туда пешком. Во время войны она служила уже в Боровске, вплоть до середины 80-х годов.

Илл. 102

Монахиня Арефа (Моногарова) во время жизни в селе Роще

Ещё до войны м. Арефа как-то познакомилась с монахиней Иоанной, бывшей аносинской послушницей Ириной. Мать Иоанна служила сначала на Роще, а потом псаломщицей в храме Дмитрия Солунского в селе Рябушках, что по другую сторону от Пафнутиевского монастыря. Им кто-то из знакомых оставил по завещанию домик в селе Роще, где они вдвоём и прожили полстолетия. Обе подрабатывали: м. Арефа шила, а м. Иоанна подшивала валенки местным жителям, также стегали одеяла. М. Иоанна хорошо пела и читала. У м. Арефы не было таких ярких данных. Во время совместной жизни м. Арефа была как бы в послушании у м. Иоанны. Надо сказать, что м. Иоанна была старше по постригу. После смерти м. Иоанны в середине 80-х годов, м. Арефа перешла на её место в Рябушках (т.к. этот храм был гораздо ближе к дому, чем Боровск).

Дом на Роще после смерти обеих монахинь продала племянница монахини Иоанны, живущая в Воронежской области, совершенно чужим и невоцерковлённым людям. Многое из домашнего обихода монахинь они выбросили (по их собственному признанию). Но домик пока цел - сейчас он имеет номер 23 по улице Горького. Если идти от монастыря вниз, то после поворота на мостике через речушку - седьмой дом справа.

Монахиня Амвросия (Илюшина), в мире Анастасия Борисовна. Родилась в 1893 году, умерла 24 мая 1988 года. По некоторым сведениям, была уроженкой Сухинического уезда Калужской губернии. Другие отмечали то, что до монастыря она жила в Наре. Будучи сиротой, ушла ещё девочкой вместе с подругой в Зосимову пустынь. Её там звали «рыженькой послушницей».

По закрытии монастыря была сослана на север, работала на строительстве Беломорканала. Часто работали целый день, стоя в воде, – потом до самой смерти у неё болели ноги. Анастасия сумела сберечь в течение всей ссылки маленькую книжечку с акафистом Божией Матери. Рассказывала потом, как прятала её во время обысков: когда осматривали её вещи: она зажимала книжечку в ладони, а когда надо было подойти на личный осмотр, то быстренько прятала в узел своих вещей, пока передвигала его с места на место.

Илл. 103

Ручные работы на строительстве Беломорканала

После ссылки Анастасия работала в Москве нянечкой и домработницей. Часто приезжала в Рощу к м. Арефе (Моногаровой) в гости. В конце 50-х годов перебралась в Боровск. Служила в Боровском храме. Ютилась сначала в маленькой коморке на колокольне. Но когда похолодало, жить стало негде. Сидит как-то она со своими узлами в скверике - идти некуда. И взяла её к себе Шура Манегина. И Александра Васильевна Манегина, и её муж Михаил Митрофанович были известными в Боровске странноприимцами. Анастасия жила у них и работала по дому, на огороде, ходила за дровами, умела хорошо готовить. Безропотно несла скорбную болезнь свою - варикозное расширение вен. Позднее она стала ходить везде с палочкой.

Постриг Анастасия приняла с именем Амвросии от архимандрита Никандра, служившего в селе Спас Загорье (за Обнинском). Держала себя м. Амвросия всегда очень скромно. Но было в ней какое-то богодухновение - и многие ходили к ней за советом, поделиться своими печалями. Некоторые становились как бы её воспитанницами или даже ученицами. Именно они и выходили м. Амвросию, когда она в 1981 году лежала в больнице месяца три с переломом шейки бедра (упала, прибираясь в доме перед Пасхой). После больницы внук Шуры Манегиной, очень добрый хороший мальчик Алёша, учил м. Амвросию ходить, подставив свое плечо под мышку больной. Так м. Амвросия стала сама передвигаться вдоль стенок. Выходила во двор с двумя палочками, садилась и пилила ножовкой ветки на дрова. И прожила еще семь лет в семье Манегиных. Похоронена около Рождественского храма на Роще рядом с могилами м. Иоанны и м. Арефы. Точнее: м. Амвросию похоронили в головах у м. Иоанны, а несколько позднее слева от неё через одну могилку похоронили м. Арефу.

Илл. 104

Монахиня Амвросия и священник Трофим Орлов около храма в селе Роще

Начиная с 1968 года, в храме Рождества Богородицы на Роще стал служить протоиерей Трофим Орлов. Именно отец Трофим отпел всех трёх старушек-монахинь, которых похоронили около Рождественского храма в Роще (теперь - недалеко от могилы самого отца Трофима). Его вдова Зинаида Сергеевна знала и показала могилки монашек и объяснила, которая чья, т.к. на могилках были поставлены кресты, но без надписей. Пришлось надписи сделать и прикрепить к крестам. Теперь, благодаря этим надписям, имена зосимовских монахинь попали в синодик Пафнутиево-Боровского монастыря.

Илл. 105

Могилы монахинь Арефы (слева) и Амвросии за алтарём храма в селе Роще (Позади могилы м. Амвросии - большой деревянный крест на могиле монахини Иоанны)

Монахиня Вера (Сахарова), в мире Варвара Григорьевна. Родилась в 1887 году. В Зосимовой пустыни была ткачихою. О своём аресте в 30-х годах никому никогда не рассказывала.

В село Рощу приехала в 1937 году и десять лет проработала няней в семье Пуховых. Эта семья и сейчас живет в Роще на ул. Горького. Потом, с 1947 по 1957 годы Варвара была в няньках у семьи Мищенко. Эта семья выхлопотала ей пенсию. С 1957 года Варвара жила у Шуры Манегиной в Боровске, помогала ей по хозяйству. Когда Варвара ослепла, её взяла к себе жить Елизавета Ивановна Кузнецова, тоже жительница города Боровска. Когда и от кого приняла Варвара постриг с именем Вера, пока неизвестно. Похоронена она на кладбище около храма в селе Высоком, но где точно была расположена её могила, пока выяснить не удалось. На старинном кладбище до сих пор хоронят, и часто поверх старых могил. Елизавета Ивановна Кузнецова уже умерла, и уточнить многое из жизни матушки Веры нé у кого.

Илл. 106

Храм в селе Высоком и кладбище вокруг него

(фото 1998 года)

На вопрос, как коротко охарактеризовать наших зосимовских монахинь, одна из местных жительниц села Рощи, Надежда Константиновна Мищенко ответила: «Мать Арефа была строгая, мать Амвросия смиренная, а мать Вера добрая».

Уезжали бывшие зосимовские насельницы и в более дальние селения. Встречаем воспоминания о них, например, в городе Подольске. Притягивали к себе храмы, не закрывавшиеся в течение советского времени.

Две родные сестры Надежда и Елена Шавырины приехали в Подольск в конце войны, где-то в 1944 году. В городе ни на один день не прекращались Богослужения в Троицком соборе. Можно сказать, в соборе они и «прожили» оставшуюся жизнь, минимально заботясь о тщете мирского бытия. Приехали они уже постриженными в монашество. Большинство из прихожан и не знали их монашеских имен, хотя все считали их монахинями.

Илл. 107

Троицкий собор в Подольске

Монахиня Нимфодора (Шавырина), в мире Надежда Николаевна. Родилась ок. 1878 года, умерла 28 февраля 1960 года в Подольске.

Монахиня Елисавета (Шавырина), в мире Елена Николаевна. Родилась ок. 1888 года, умерла в октябре-ноябре 1966 года в Подольске.

Обе сестры пришли в Зосимову пустынь в 1905 году. Об их детстве сохранилось такое предание. В семье их родителей жила какая-то старица, которая предсказала их матери: «Из чрева твоего будут две монахини». Надежда с детства была тихая и скромная. А Елена жила обычной жизнью, имела жениха. Но вдруг в 17 лет неожиданно решила уйти в монастырь. В один день обе сестры и уехали из родимого дома. Их отец (по некоторым сведениям, купец) построил им в Зосимовой пустыни деревянную келию, стоявшую наряду с другими в северной стороне обители.

В монастыре до 1918 года Надежда занималась рукоделием, а Елена несла послушания на общих работах. Во времена артели с 1920 по 1928 годы обе трудились на общих работах, не покинув монастырь до самого его закрытия. Как сложились их судьбы в 30-х годах, никто не знает. Но познали они арест и ссылку или заключение. По другим свидетельствам, арестована была только Елена. Когда, где и кто их постриг в монашество, осталось неизвестным. После долгих мытарств достигли они своего относительно мирного пристанища под покровом Пресвятой Троицы в Подольске. Где-то в начале 50-х годов съездили сестры в родную, милую им Зосимову пустынь. Келейка их была ещё цела. Но на территории монастыря располагался тогда Инвалидный дом, в храме работал клуб, и они туда не заходили.

Каждое утро и каждый вечер отправлялись сёстры в Троицкий собор на Богослужения. До конца 50-х годов мать Елисавета прислуживала в алтаре, и обе они ходили по домам читать псалтирь по усопшим. Но потом стали слишком стары, и в храме стояли чаще всего около канона, брались читать людям помянники, жили подаянием. Церковь и прихожане помогали. Приютила их Христа ради Клавдия Ивановна Короткова, жившая в собственном доме по улице Володарской 24 (дом не сохранился).

Илл. 108

Дом в Подольске, в котором жили монахини Нимфодора и Елизавета

У сестер была отдельная комнатка с окошком во двор, площадью порядка 8 кв. метров, в которой стояли две их железные кровати и тумбочка между ними. На этой тумбочке расположено было несколько бумажных иконок. На этой же тумбочке они и ели, обычно очень скудно: пили чай или всухомятку. Жили очень замкнуто, выходили только в храм.

По воспоминаниям всех, помнивших сестер, Надежда отличалась смирением и тихостью. Елена была более строптивая, круглолицая, а Надежда – повыше её ростом, худощавая, но к тому времени согбенная (она была старше Елены на 10 лет). Мать Нимфодора умерла легко, поболев всего несколько дней. На её похороны приезжала их сестра. Если речь идёт о Шавыриной Екатерине Ильиничне, тоже бывшей насельнице Зосимовой пустыни и жившей в 1950-х годах в Тверской области (в родных краях), то можно предположить, что и сёстры Шавырины Надежда и Елена тоже родились в селе Болашкове Старецкого уезда Тверской губернии. Монахиня Елизавета же болела тяжело водянкой: ноги опухли, она не могла ходить, спать приходилось сидя, положив лишь голову на подушку. Обеих похоронила Клавдия Ивановна –на городском кладбище Красная Горка, на участке №3. Но найти их могилки пока не удалось.

В  ГОДЫ  ПОСЛЕВОЕННОГО  «ОЖИВЛЕНИЯ» 

ЦЕРКОВНОЙ  ЖИЗНИ

Хорошо известно, что бывшие насельники монастырей сохраняли верность Церкви до конца своей жизни и по возможности оберегали свою монастырскую дружбу о Господе, помогали друг другу, чем могли. Не потеряли такого общения друг с другом и зосимовские сестры. Об этом говорит ниже приведённый документ 1955 года:

«5-го февраля 1955 года на приём к Уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви явилась бывшая монашка монастыря «Зосимова пустынь» Шавырина Елена Николаевна, в возрасте 65 лет, проживающая в гор. Подольске по ул. Володарского, дом №24, которая в настоящее время прислуживает в Троицком соборе города Подольска, и подала заявление об открытии этого монастыря, под которым записано 36 человек, именующих себя «сестрами» бывшего монастыря «Зосимова пустынь». В последующей беседе 17 февраля Шавырина сообщила, что данное заявление было написано ею по просьбе всех записанных под заявлением, с которыми она встретилась последний раз на Сергиев день в октябре 1954 года в Троице-Сергиевой Лавре. Далее Шавырина заявила, что все монашки бывшего монастыря «Зосимова пустынь» ежегодно два раза на Сергиев день собираются в Троице-Сергиевой Лавре и ведут разговор об открытии этого монастыря» [ЦГАМО. Ф.7383, оп.3, д.14, л. 20-23. Заявления верующих об открытии храмов.].

Дело в том, что с осени 1943 года стали возрождаться церковные общины в Подмосковье. Измученные войной и страданиями люди нашли дорогу к Храму. В Наро-Фоминском районе на 1945 год числилось 4 действующих храма (Афинеево, Петровское-Алабино, Большое Покровское и Большое Свинорье) и 12 не действующих церковных зданий. В учреждённый Правительством «Совет по делам Русской Православной Церкви» стали поступать ходатайства об открытии храмов. Заявления от верующих подавались также на имена Молотова, Хрущева, Булганина. В середине 1950-х годов бывшие насельницы Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни также подали ходатайство об открытии церкви на территории их родной обители. Однако власти и не намеревались открывать храмы. Секретной инструкцией МК КПСС Мособлисполкому предписывалось на каждое ходатайство отвечать отказом: «В настоящий момент удовлетворить не представляется возможным». Таков ответ получили и зосимовские  сёстры.

Илл. 109

Прошение сестер 1955 года

Ввиду трудности прочтения документа в оригинале, приведём его текст:

ПРОШЕНИЕ

М. О. И. Уполномоченному по делам Русской Православной Церкви т. Трушину

от сестёр бывшей Зосимовой пустыни

Просим вашего разрешения и ходатайства перед Исполкомом открытия храма при Зосимовой пустыни близ Наро-Фоминска. Храм не разрушен, жилая площадь имеется, хотя она занята инвалидами. Нам только надо один дом под названием похавый(?). В этом тоже нужно ваше ходатайство. Всех сестёр бывших около 40-50 человек. Представляем список сестёр:

1 Надежда Шавырина  2 Елена Шавырина  3 Екатерина Шавырина  4 Мария Кондратова  5 Мария Новикова  6 Александра Софронова  7 Екатерина Мохова  8 Агрипина Новоторова  9 Александра Конова 10 Зинаида Кузнецова 11 Анна Кузнецова 12 Евдокия Широкова 13 Мария Назарова

14 Александра Лесных 15 Матрона Каминская 16 Мария Скрипачева 17 Татьяна Харитонова 18 Матрона Федина 19 Татьяна Конюшенкова 20 Анна Ракетская 21 Ольга Жаркова 22 Надежда Жаркова 23 Александра Михеева 24 Любовь Городничева 25 Ольга Устинова 26 Александра Лустова

27 Екатерина Соловьева 28 Мария Анисимова 29 Мария Мамонтова 30 Ольга Мамонтова                 [Пелагия?] 31 Елизавета Мамонтова 32 Ефимия Мамонтова 33 Екатерина Кабанова 34 Евдокия Тараканова 35 Матрона Гудаванцева 36 Анна Сотникова   Подписываемся все сёстры Зосимовой пустыни.

Адрес, кому сообщить: г. Подольск, проспект Кагановича. Д. 194/2, кв.2. Сотникова А. И.

(Следует отметить, что в списке сестёр, подавших прошение в 1955 году, упоминаются имена 15 человек, прошедших арест, ссылки и лагеря в 1930-х годах: фамилии вернувшихся из лагерей и ссылок выделены в приведённой копии списка жирным шрифтом).

В правом углу прошения начертана резолюция: «Сообщить заявителю, что удовлетворить их просьбу в настоящее время не представляется возможным. 9/II-55 г.»

«17 февраля текущего года [1955] быв. монашка Шавырина вместе с гр. Сотниковой вновь посетила Уполномоченного Совета. Во время приёма было установлено, что гр. Сотникова Анна Ивановна, в возрасте 65 лет, является пенсионеркой и проживает также в гор. Подольске по улице Кагановича, дом №194/2, кв.2, которая в случае открытия монастыря имеет намерение поступить в данный монастырь.

Где проживает каждая из этих монашек, которых Шавырина записала под заявлением, она не знает, но кое-какие сведения о некоторых она сообщила, как например:

1 Шавырина Надежда доводится ей родной сестрой и проживает вместе с ней в гор. Подольске.

2 Шавырина Екатерина является её двоюродной сестрой и проживает где-то в Калининской [Тверской] области.

3 Кондратьева Мария проживает в гор. Москве.

4 Новикова Мария живёт в Подольске и прислуживает в Троицком соборе.

5 Сафронова Александра живёт в Москве.

6 Мохова Екатерина проживает в селе Новоселово Наро-Фоминского района.

7 Новоторова Агрипина проживает у родственников в поселке Вешняки.

8 Конова Александра – в гор. Александрове Ивановской области.

9 Кузнецовы Зинаида и Анна (две родные сестры) проживают в гор. Москве.

10 Федина Матрона – в Смоленской области.

11 Жарковы Ольга и Надежда (две родные сестры) проживают в Ярославской области.

12 Городничева Любовь – в Загорске.

13 Лустова Александра – в Орловской области.

14 Анисимова Мария – в Наро-Фоминске.

15 Каменская Матрона, Скрипачева Мария, Устинова Ольга – в Москве.

16 Мамонтовы Мария, Ольга, Елизавета и Ефимия (все родные  сестры) проживают в гор. Боровске.

17 Где проживают Широкова Евдокия, Назарова Мария, Ракетская Анна, Кабанова Екатерина и Гудаванова Матрона, она не помнит.

18 Лесных Александра, Харитонова Татьяна, Конюшенкова Татьяна, Михеева Александра, Соловьева Екатерина, Тараканова Евдокия в настоящее время умерли.

В бывшем монастыре "Зосимова пустынь" в настоящее время размещается Дом инвалидов №6 Мосгорсобеса».

Интересно отметить новую информацию об Александре Коновой, о которой сообщалось в 1955 году, что она проживала «в гор. Александрове Ивановской области». Вот какая информация из Успенского монастыря города Александрова поступила в Зосимову пустынь 30 сентября 2013 года: «В Александрове жили многие монахини, кроме насельниц нашей обители. Удалось судьбу нескольких узнать - были и Хотьковские, и Аносинские, и одна из Зосимовой пустыни. Вероятно, они могли пересекаться в Казахстанской ссылке, т.к. большинство из них до этого было репрессировано. Александра Ивановна Конова числилась в списках певчих Троицкого собора г. Александрова с 1955 по 1976 год включительно. Может, и раньше уже пела, только документов нет за те годы. Храм был открыт в конце августа 1946 года. Жила долгие годы на ул. Первомайской, д. 127, вместе с инокиней нашего монастыря Домной Питерцевой. Потом сломала ногу в конце 70-х годов, и вообще стала уже старой, и её взяла к себе для ухода прихожанка Троицкого собора Параскева Ивановна Щёголева, жившая на ул. Советской по дороге в сторону к Балакиреву от монастыря. Вместе с ней они и похоронены рядом на новом кладбище города Александрова. «Мать Александра», как её называли прихожане, скончалась около 1986 года, но точная дата неизвестна. Рядом же могила схимонахини Мстиставы (Брянцевой), аносинской инокини, служившей у нас алтарницей в соборе».

Так появляются всё новые и новые свидетельства верности Богу бывших монашествовавших, не сломленных никакими ГУЛАГами. Все они не предали свои обеты, устояли перед искушениями страшных времён безбожной власти. Все, не посрамившие в советское время монашества, уклонились от лукавнующих, и испытали заповеди Бога своего.

Была на то Господня воля – не отдали Москву 

70-летию победы России над фашистской Германией посвящается

 

Если хотите всё потерять, нападайте на Россию  / Бисмарк

Только русские могли победить в этой войне / Черчиль

 

Более семидесяти лет прошло с того страшного декабря 1941 года, когда златоглавая Москва была на грани захвата фашистскими ордами. Правда, она была уже далеко не златоглавой, за что и попустил Господь нашему народу познать скорби богоотступничества. Но душа народа оставалась живой, и он проявил чудеса героизма как на фронтах, так и в тылу – отстоял свою родную Москву. Всем известен со школьной скамьи подвиг панфиловцев на Волоколамском направлении боёв. Но конечно же весь фронт достоин памяти о своём отчаянном сопротивлении врагу и победном разгроме немцев на подступах к столице.

В 2006 году вышел титанический труд Владимира Михайловича Мельникова «Трагедия и бессмертие 33-й армии», в котором ход боёв на Наро-Фоминском направлении представлен документами по дням, по часам. И по этим документам можно чётко увидеть: именно монастырь Зосимова пустынь не пропустил врага к Москве на южном фланге Наро-Фоминского участка Западного фронта, не допустил Господь фашистской ноге пройтись по земле обители (хотя монастырь уже не существовал) и отогнал супостата от дороги на Москву.                      

 

Карта 1941 года с указанием рубежа, по которому были остановлены немцы на южном участке Наро-Фоминского фронта

 

 

О  БОЕВЫХ  ДЕЙСТВИЯХ  К  ЮГУ  ОТ  НАРО-ФОМИНСКА В  НАЧАЛЕ  ДЕКАБРЯ  1941  ГОДА

 

Прочитаем краткие выписки из книги В. М. Мельникова о военных действиях к югу от Наро-Фоминска в направлении на монастырь Зосимову пустынь (хотя более драматичные события происходили севернее Наро-Фоминска). Для ориентации в мало привычной информации, названия наиболее близких к Зосимовой пустыни селений выделены жирным шрифтом: Архангельское (1 км от Зосимовой пустыни), Шеломово (3 км), Могутово (6 км), Мачихино (7,5 км), Рассудово (8 км).

«Наступление немецких войск в районе Наро-Фоминска имело своей целью разгром 5-й и 33-й армий [наших войск], выход подвижных частей на автостраду Минск-Москва и Киев-Москва. Немецкое командование рассчитывало, что внезапный удар расчленит и сокрушит весь центральный участок Западного фронта. В общем плане всей операции по захвату Москвы «Тайфун» этому удару отводилась особая роль, поэтому противник так долго готовился к нему и выжидал удобный момент.

В ночь на 1 декабря 1941 года противник начал проявлять активность. Наступление южнее Наро-Фоминска, на левом фланге обороны 33-й армии, немецкие войска начали около 8 часов утра, в полосах обороны 110-й и 113-й стрелковых дивизий. Противник отдельными подразделениями проник в Савёловку и в район перекрёстка лесных дорог, что в 2 км западнее Волковской Дачи. Под натиском противника, понеся большие потери, части 110-й дивизии к исходу дня отошли к населённым пунктам Могутову и Мачихину. Несмотря на большие потери и многократное превосходство противника в силах, 1287-й стрелковый полк 110-й дивизии 1 декабря стойко удерживал свои позиции до 19 часов и лишь после этого, в связи с отсутствием резервов, по приказу командования, в 2 часа ночи 2 декабря полк отошёл на новый рубеж обороны – к деревням Афанасовке и Ивановке.

Боевые действия в полосе обороны 33-й армии продолжались и ночью. Слабое прикрытие населённых пунктов позволило врагу захватить военный городок, Афанасовку, Савёловку, Волковскую Дачу, находившиеся в глубине обороны.

Тяжёлые бои с противником вели 2 декабря 1287-й и 1291-й стрелковые полки110-й стрелковой дивизии, а точнее сказать – оставшиеся малочисленные бойцы подразделений этих полков. Во второй половине дня один из пехотных полков противника  просочился в глубь обороны наших войск и с боем вышел к деревне Шеломовой. Немецкая пехота перерезала Киевское шоссе. Это место стало самой дальней точкой, куда смогли выйти вражеские подразделения в ходе боёв южнее Наро-Фоминска. Однако на следующий день немцы сами оставили Шеломово и отошли в исходное положение.

2 декабря была занята противником Волковская Дача. Пехотный батальон немцев с 4 танками, обойдя правый фланг 1291-го стрелкового полка, вышли в тыл полка на дорогу Волковская Дача-Могутово. Подразделения полка вынуждены были отойти к Могутову. Но и здесь они не смогли удержаться. В 17 часов противник, при поддержке артиллерии и авиации, овладел населённым пунктом. Остатки полка были отброшены на опушку леса северо-восточнее Могутова. В полку осталось не более 200 человек. Командир 1291-го стрелкового полка был ранен.

Другой стрелковый полк, 1287-й, за два дня боёв потерял более 700 человек убитыми и ранеными. Сказывалась нехватка боеприпасов. В связи с этим полк оставил Афанасовку и Ивановку, и к концу дня командир полка был вынужден был отвести остатки полка в количестве 120 человек в район лесничества, северо-восточнее деревни Ивановки. Здесь противник был окончательно остановлен.

Положение частей 110-й стрелковой дивизии было очень тяжёлым. Бои с превосходящим противником в полосе обороны дивизии велись из последних сил. Ввиду отсутствия общевойсковых резервов, как в дивизии, так и в армии, оказать истекавшим кровью частям действенную помощь не представлялось возможным.

Утром 3 декабря противник пытался наступать от деревни Могутова на позиции, занятые сводным отрядом 1291-го стрелкового полка на опушке леса к северу от этой деревни. Встреченные организованным ружейно-пулемётным огнём, а также огнём танков, и потеряв до 100 человек убитыми и ранеными, немцы отошли на исходные позиции, и атак на этом месте больше не предпринимали.

Не увенчались успехом и попытки гитлеровцев продвинуться вперёд на участке обороны 1287-го стрелкового полка. Их атаки были отбиты огнём артиллерии и группы танков, подчинённых 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Лишь в одном месте противнику удалось проникнуть вглубь нашей обороны – к деревне Архангельской, однако к исходу дня прорвавшаяся группа была почти полностью уничтожена.

В ходе трёхдневных упорных оборонительных боёв 1-3 декабря перед фронтом 1287-го стрелкового полка гитлеровцы потеряли убитыми и ранеными 1200-1500 солдат и офицеров; на участке обороны 1291-го стрелкового полка потери врага составили не менее 900 человек.

В ночь на 4 декабря крупные подразделения противника отошли на западный берег реки Нары. 4 декабря противник был выбит из Афанасовки и Ивановки и отошёл в направлении Савёловки. Силами стрелкового и танкового батальонов освобождено Мачихино. Остатки 110-й стрелковой дивизии в первой половине дня отбили попытку противника продолжить наступление от Могутова в северо-восточном направлении.

В ночь с 4 на 5 декабря штаб 112-й стрелковой дивизии располагался в Архангельском [рядом с Зосимовой пустынью]. К утру 5 декабря 1287-й стрелковый полк овладел деревней Савёловкой, а 1291-й стрелковый полк освободил деревни Могутову и Волковскую Дачу. Штаб 110-й стрелковой дивизии к вечеру 5 декабря уже находился в Могутове. 113-я стрелковая дивизия в течение 5 декабря продолжала бой за окончательное восстановление прежнего положения.

Наступление немецких войск в районе Наро-Фоминска, начатое 1 декабря, было одной из последних и самых опасных попыток противника прорваться к Москве на этом направлении. Героические действия бойцов и командиров 33-й армии позволили своевременно ликвидировать краткий прорыв немцев и вынудили немецкое командование отказаться от плана наступления на Москву с Наро-Фоминского направления.

6 декабря началось контрнаступление войск Красной Армии от Наро-Фоминска на запад».

 

ПОД  ЗАЩИТОЙ  МОНАШЕСКОЙ  МОЛИТВЫ

 

Посмотрим на карту, где нанесена линия последнего рубежа расположения немецких войск, обошедших Наро-Фоминск с юга и остановленных на исходе дня 3 декабря 1941 года. От этого рубежа немцы уже только отступали к себе обратно, на запад. Не надо большого воображения, чтобы увидеть, что остановили врага на данном участке Зосимова пустынь и Отчин колодец. Возможное предположение, что немцы по каким-то соображениям и не хотели вторгаться в лесной массив, не соответствует действительности – 3 декабря «противнику удалось проникнуть вглубь нашей обороны к деревне Архангельской, однако к исходу дня прорвавшаяся группа была почти полностью уничтожена»; не увенчались успехом и попытки гитлеровцев продвинуться вперёд от Ивановки: их атаки были отбиты огнём артиллерии 1-й гвардейской мотострелковой дивизии и группы танков 5-й танковой бригады.

Военное командование предпринимало меры к защите территории Зосимовой пустыни. С привлечением местного населения были «проведены следующие работы: приспособлены окна в комнате над колокольней для пулемётного гнезда [и] для автоматчиков или стрелков в количестве пяти человек. В разрушенной церкви приспособлены окна для пулемётного гнезда и для стрелков в количестве девяти человек. Приспособлено овощехранилище для пулемётного гнезда и для стрелков в количестве 20 человек». [«О тех, кто победил войну...»: военно-исторической издание. М., 2005. Альбом посвящён 60-летию победы советского народа в Великой Отечественной Войне. Составитель и автор текстов Т.А. Окулова, Наро-Фоминск. С. 67.]. Но эти приготовления и не понадобились. Да и в Наро-Фоминске бои шли на улицах правобережной части города, а на левый берег враг так и не сумел перейти – на берег, охраняемый храмом Николая Чудотворца!

Можно, конечно, возразить: «Фашисты прошли почти половину европейской части России, и какое количество монастырей и храмов было захвачено!». Да, Господь попустил России познать страшную войну, но для вразумления за богоотступничество и клятвопреступление, а не для окончательного наказания. Каждый раз, когда истекали предназначенные сроки, Господь посылал помощь и осуществлял её на грешной земле силами Своих святынь.

К месту здесь вспомнить о словах одного константинопольского императора: «Мне нужна армия, для того чтобы побеждать врагов государства. Но мне нужны и монахи, которые бы делали победоносными моих солдат. Потому что победа на фронтах решается не теми, которые идут в сражение, а теми, кто испрашивает Божественную благодать для помощи сражающимся» [См. в кн.: Протоиерей Михаил Труханов. Не могу не говорить о Христе. Минск, 2009. С. 463.].

Знала прекрасно об этом и Ветхозаветная церковь. У псалмопевца Давида находим: «Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» (Пс. 126, 1). Также: «Господь разоряет советы языков, отметает же мысли людей, и отметает советы князей. <…> Не спасется царь многою силою, и исполин не спасется множеством крепости своея» (Пс. 32, 10, 16).

 

СПЛЕТЕНИЕ  ВРЕМЁН  И  СУДЕБ

 

Столп духовной мощи на месте молитв преподобного Зосимы, шести новомучеников Российских и многих сотен преданных Богу сестёр оказался востребованным Господом и способным осуществить на земле Божественный замысел не пропустить фашистов в Москву.

Надо отметить, что число 3 декабря далеко не случайно для Зосимовой пустыни. Ровно 115 лет до описываемых событий 1941 года, день в день (и даже тоже на исходе дня), обитель старца Зосимы начала своё существование. Игуменья Вера написала об этом так:

«1826 года ноября 20-го (ст.ст.) вступили сёстры в свою обетованную землю, т. е. в ново устроенные келейки. И когда в тёмную ночь, среди дикого леса, шумевшего от осенних ветров и покрывавшегося снежною мглою, начали они в первый раз в убогой келье отправлять всенощное бдение празднику Входа во храм Пресвятой Богородицы, тогда при пении первого ирмоса «Песнь победную» с восхищением удивлялись, как ни прежде, ни после, но именно в этот раз Бог привел им вселиться в свою пустыню».

А в 1868 году, в такой же день 20 ноября (3 декабря нов. ст.) Господь взял к Себе первую настоятельницу Зосимовой пустыни, ученицу преподобного Зосимы, игуменью Веру (Верховскую). Так день предпразднества Введения во Храм Девы Марии стал вдвойне памятным в Зосимовой пустыни.

И наконец 1941 год: «3 декабря. К исходу дня прорвавшаяся группа к деревне Архангельское была почти полностью уничтожена. В ночь на 4 декабря крупные подразделения противника отошли на западный берег реки Нары».  Ни одного шага на восток врагу больше не удалось сделать. Через два дня началось контрнаступление войск Красной Армии от Наро-Фоминска на запад.

Трудно представить себе, чтобы в 1941 году кто-нибудь из воевавших на Наро-Фоминском фронте вспомнил 4 декабря о празднике Введения во храм Девы Марии. А оказалось, что Господь сотворил тот день ДНЁМ ВВЕДЕНИЯ наших войск на Наро-Фоминском участке Западного фронта в фазу прогнания супостата со святой православной русской земли.

 

ПРЕСВЯТАЯ  БОГОРОДИЦА,  СПАСИ  НАС!

[По книге монахини Зосимы Верховской «Женская Зосимова пустынь» (М.: Паломник, 2008)]

НАВСТРЕЧУ ВОЗРОЖДЕНИЮ МОНАСТЫРЯ

На железнодорожной линии Москва-Калуга до сих пор сохранилось название одной из платформ – «Зосимова Пустынь». Но старая монастырская дорога в настоящее время прервана вновь построенной окружной железной дорогой и сортировочным узлом в районе Бекасова. Подъехать к монастырю можно лишь по шоссе от Рассудова через Яковлевское-Кузнецово-Руднево-Круги. Селение Кузнецово - то самое Рыжково, где в прошлом находилась часовня с чудотворной иконой Божией Матери Одигитрии.

Шестьдесят пять лет на территории бывшего монастыря не слышна была молитва. В 1990-х годах там располагался летний пионерлагерь Московского метрополитен. Обезглавленный Троицкий собор продолжал служить клубом. От Одигитриевского храма не осталось и следа. Колокольня исполняла функции водонапорной башни.

Обезглавленный Троицкий храм (фото 1990-х гг.)

 

Бывшая колокольня в пионерлагере (фото 1990-х гг.)

Можно представить себе, как стенал дух преподобного Зосимы над этим запустением! Но Матерь Божия сохранила свой покров над посвященной ей обителью. И чудеса продолжали свидетельствовать это для «видящих». Не только внешний враг не осквернил обительской земли (немцы были остановлены перед Наро-Фоминском), но и цивилизация при своём наступлении не затронула обитель. А ведь огромный сортировочный железнодорожный узел построен всего в километре от пустыни, день и ночь скрежещет и гудит. Но узкая полоска елового леса не сдалась и осталась на страже заповеданного старцем Зосимою безмолвия. И Отчин колодец в лесу, подававший людям исцеления, оказался не затронутым стройкой, спрятавшись в лесной траве-мураве в каких-нибудь ста метрах от железнодорожного полотна.

Впервые увидеть бывший монастырь Зосимову пустынь удалось 23 мая 1992 года. Привёл туда Анатолий Георгиевич Серёгин, исследователь истории войны 1812 года, прошедший пешком по всем дорогам той войны и встретивший на тех путях и Зосимову пустынь. Много рассказала нам о последних десятилетиях в жизни Зосимовой пустыньки местная жительница Нина Алексеевна Мясникова. Она очень помогла в объединении усилий по организации общественного движения за воссоздание монастыря. Основным инициатором по организации общины для решения вопросов возобновления монастыря выступила праправнучатая племянница старца Зосимы Людмила Александровна Верховская.

К 1995 году удалось узнать, что монастырь является памятником архитектуры и внесён в так называемые «Списки вновь выявленных памятников в 1982 году». Но никаких документов по оформлению этого памятника подписано не было. Судьбой нашей обители заинтересовался Алексей Дмитриевич Тверитинов (занимавший в то время пост директора в госпредприятии «Усадьбы Подмосковья», которое входило в структуру Комитета по культуре и туризму Администрации Московской области, выполнявшего и работы по охране памятников на территории Московской области). Он вместе с главным архитектором Еленой Викторовной Севериной организовал решение нашего вопроса - 22 сентября 1995 года администрация Метрополитена вынуждена была подписать «Охранные обязательства», по которым ей вменялось в первую очередь «произвести работы по восстановлению кровли на колокольне».

Первым существенным шагом вновь создаваемой общины «Зосимова пустынь» было обращение в мае 1996 года к Митрополиту Крутицкому и Коломенскому Ювеналию, в ответ на которое Владыка дал распоряжение Благочинному Наро-Фоминского района «изучить вопрос организации общины и возможностей возвращения зданий Церкви». К осени 1996 года подключились активные группы из москвичей, среди которых неоценимое значение имели инициативы Галины Михайловны Архиповой. Благодаря её активным действиям община начала организовывать молебны. Соборные молитвы сотен человек на молебнах 1996, 1997, 1998 годов услышал Господь и открыл путь к возобновлению обители.

МОЛЕБЕН В ОЗНАМЕНОВАНИЕ 170-летия ОБИТЕЛИ

1996-й год оказался тройным юбилеем Троице-Одигитриевой Зосимовой пустыни. Исполнялось

170 лет со дня основания,

155 лет со дня утверждения общежития и

140 лет со дня получения статуса монастыря.

Вид на Зосимову пустынь осенью 1996 года

Удалось отпраздновали 170-летний юбилей обители – водосвятным молебном 7 декабря 1996 года, в ближайшую субботу ко дню основания пустыни в Предпразднество Введения во Храм Девы Марии. Пришли жители соседних селений, приехало очень много паломников из Москвы: всего человек 150. Молебен возглавлял Благочинный Нарофоминского района протоиерей Александр Сложеникин. Ему сослужили три священника Нарофоминского благочиния и откликнувшийся на наше приглашение и приехавший с родной для старца Зосимы Смоленщины иеромонах Даниил (Сычев), настоятель Казанского храма в селе Хмелита. Приехавшая с отцом Даниилом инокиня Анна (ныне игумения Ангелина Нестерова) снимала молебен на кинопленку. Спасибо им обоим за отзывчивость и неутомимость.

Молебен 7 декабря 1996 года в бывшем Троицком храме

Молебен состоялся в бывшем соборном Троицком храме. После молебна была отслужена лития по основателю монастыря схимонаху Зосиме, по благодетелям и насельницам обители. На беседе было рассказано о старце Зосиме (Верховском) и об истории Троице-Одигитриевского монастыря «Зосимова пустынь». Было подписано письмо в адрес Его Высокопреосвященства Ювеналия с прошением посодействовать, чтобы детский лагерь Метрополитена был преобразован в Православный лагерь. Собрано 105 подписей. Одна копия с письма пошла в Управление Московского метрополитена, а вторая - в Комитет по культуре и туризму Администрации Московской области, что связано было со вторым пунктом подписанного письма: обязать Управление Метрополитена немедленно перекрыть кровлю на колокольне в соответствии с предписанием архитектурного надзора по спасению памятника, согласно Охранному обязательству.

Необычность молебна в здании «клуба», осознание его исторического значения для возобновления монастыря, торжественность Богослужения пятью священнослужителями, прекрасный хор из Нарофоминского Никольского храма, единение мыслей и настроения полутора сотен людей создали неповторимую обстановку, запомнились надолго. Отрадно сознавать, что каждый приехавший в тот морозный декабрьский день в забытую пустыньку собрал по одному камешку из тех камней, что разбросали мы в лихие советские безбожные годы. Празднование 170-летия монастыря было освещено и по местному радио и прессой: 9-го декабря в еженедельной радиопередаче Нарофоминского вещания «Дорога к храму», 10-го декабря - коротким репортажем в газете «Куранты», большими статьями с изложением истории обители - в январских номерах газеты «Православная Москва» и Нарофоминской районной газеты «Основа».

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОТЧИНА КОЛОДЦА

О келейке и колодце старца Зосимы в лесу

«Когда старец Зосима увидел, что помощию Божию и Матери Божией все в обители уже привел в надлежащее устройство, тогда обратился и сам, хотя не в глубокое, но тихое безмолвие, удаляясь от своих учениц на пять дней в неделю». Это было в 1832-1833 годах, незадолго до кончины старца.

Впоследствии, в 1910 году настоятельница Зосимовой пустыни игуменья София предприняла строительство часовни на месте отшельничества Преподобного, и одна из монахинь стала нести послушание «заведования часовней и лесом на месте подвигов старца Зосимы».

Местные жители почитали и посещали Святой колодец и после ликвидации монастыря. Говорят, туда ходили крестные ходы на праздник Одигитрии. Потерян он был во время строительства Бекасовского сортировочного железнодорожного узла. Многие из местных жителей считали, что колодец погиб при этом строительстве. Но охотники и грибники знали его местонахождение и помогли найти колодец летом 1995 года в лесу совершенно заброшенным. В июле вывел нас к колодцу местный житель Петр Матвеевич Пахомов. Спасибо ему. Ни за что, ни за что не найти это место без провожатого! Так всё заросло. Все предшествовавшие поиски без провожатого были безрезультатными. От дороги осталась просека, заросшая березками и ёлочками. И трава до пояса. Ничего не понять, а в сырое время – и не пройти.

Остатки Отчина колодца, найденные в лесу в 1996 году

Колодец был цел, но еле заметен среди травы. Верхние венцы сгнили. На глубине метра под водой нащупывались наносы. Вода мутная. Надо чистить колодец, менять верхние венцы и достраивать сруб. По другую сторону бывшей дороги – яма с обломками кирпича по периметру – остатки часовни. Вершина купола лежит рядом: замшела, стала похожей на валун, но видно, что сложена из кирпича. Ах, как тяжело будет восстановить это святое место – не подъехать, и даже не всегда подойти.

Начало восстановления Отчина колодца

Новые венцы для сруба начали готовить осенью того же 1995 года члены общества «Реставрос» (работающие на восстанавливаемых храмах и монастырях): Николай Фризин и Николай Смирнов, а также их сокурсники по Московскому архитектурному институту.

Члены общества «Реставрос» на подготовке новых венцов для сруба Отчина колодца

Чистку колодца проводили летом 1997 года местные жители.На очистке колодца летом 1997 года очень много потрудились жители соседнего поселка Киевский: Николай Васильевич Набокин, Аркадий Михайлович, Тамара Николаевна, Вячеслав Аркадиевич Рысевы и Александр Фёдорович Золотухин. Откликнулся на нашу просьбу и начальник вагонного депо ВЧД-13 Геннадий Иванович Родионов, и в столярной мастерской этого депо было сделано навершие на колодец с дверцами.

Несколько субботников около Отчина колодца провели московские паломники, участвуя и в последней чистке колодца 26-27 июля 1997 года. Паломниками были расчищены поляна вокруг колодца, фундамент разрушенной часовни, тропа и часть старой дороги к колодцу. Среди паломников и участников в субботниках было много ревнителей русской истории, которые уже более десяти лет ходят по дорогам войны 1812 года. Организационно они группировались в Московском клубе туристов вокруг руководителя Анатолия Георгиевича Серёгина. Вечером у костра один из паломников рассказал остальным о том, как именно здесь сражалась на рубежах обороны 33-я армия в 1941 году. Возможно, что прямоугольный пруд невдалеке от колодца образовался на месте бывшего блиндажа. Летом 1998 года этот пруд очень удачно расчистили Денис Палеев и Павел Борисович Дейнека, под чьим руководством не один раз работала около колодца бригада москвичей. Благодарим также Владимира Михайловича Маглова за очистку русла ручья Окорокова, да ещё за неоценимую его помощь в первый год жизни возобновленного монастыря.

Извлечение из Отчина колодца глыбы надгробного камня во время субботника

Колодец был засыпан не только глиной, но и кирпичами и камнями. На дне оказалась каменная глыба весом не менее центнера, доставать которую пришлось с помощью блоков и ваг усилиями более десяти человек. По форме эта глыба - буквально надгробный памятник. И крест, отломанный от него, поднят также из колодца. Откуда в лесу оказался этот могильный памятник, трудно себе представить. Правда, существует воспоминание одного из местных старожилов – Н.А. Калинкина - о могильном памятнике, который стоял около часовни. Но чья это могила?

Когда колодец был окончательно очищен, то выяснилось, что глубиной он более пяти метров и очень интересной конструкции. На глубине пяти метров вода выливается потоком из водоносного горизонта на северной стенке колодца и падает в щель между земляной стенкой и деревянными венцами, которые именно в этом месте поставлены отступающими от земляной стенки колодца сантиментов на 30 во внутреннюю сторону колодца. На дне колодца разложены обожжённые деревянные чурочки. Есть мнение, что они из обожжённой березы и выполняют функцию фильтра. Слой чурочек перекрыт досчатым настилом (видимо ещё и для того, чтобы они не всплывали, т. к. очень лёгкие). И только через прорезанное в настиле небольшое окошко вода поднимается вверх и заполняет колодец. Венцы колодца, сделанные из осины и бывшие всё это время под водой, сохранились прекрасно. Но грязь с них не смылась окончательно. К тому же, местность вокруг Отчина колодца в настоящее время, можно сказать, заболочена.

В связи с тем, что и колодец требовал ещё чистки, и местность надо было осушать, Благочинный принял решение провести молебен по освящению не колодца, а по освящению места под восстановление часовни и Святого колодца. Праздник решено было приурочить ко Дню Иконы Божией Матери Одигитрии, т. к. именно в этот день устраивались раньше крестные ходы от монастыря к Отчину колодцу. Как и перед предыдущим молебном, активисты развешивали объявления в вагонах местных электричек, на платформах и в магазинах окружающих селений. Таким образом, местные жители узнавали о предстоящих духовных праздниках.

Молебен около Отчина колодца

в предпразднество Одигитрии  9 августа 1997 года

Молебен около Отчина колодца 9 августа 1997 года

Водосвятный молебен прошёл при большом стечении народа. Кроме жителей из окрестных селений, пришло несколько групп паломников из Московского клуба туристов. Была чудесная летняя погода и чувствовалось, что Божия Матерь с нами. Богослужение отправлял благочинный Наро-Фоминского района протоиерей Александр (Сложеникин) в сослужении двух священников того же благочиния и иеромонаха Даниила (Сычева). До и после молебна распространялись книги «Жизнь старца Зосимы Верховского» в репринтном переиздании 1994 года, которыми были награждены самые активные участники очистки Отчина колодца. Молебен 1997 года около Отчина колодца был освещён статьей М. Васильевой «Над речкой Нарою» в газете «Православная Москва» № 32 (128).

Фотография на память участников субботников и молебна

Паломники подписали письмо в адрес железнодорожной станции Бекасово-Сортировочное в надежде на помощь в насущном осушении леса вокруг Святого колодца (всего 94 подписи). Впоследствии к решению проблемы подключена была также служба Московско-Киевской дистанции гражданских сооружений. На следующий год, в октябре 1998 года, после дружных убедительных просьб обещанные небольшие земляные работы были выполнены.

МОЛЕБЕН 6 НОЯБРЯ 1998 ГОДА

В ДЕНЬ ПАМЯТИ СТАРЦА ЗОСИМЫ (ВЕРХОВСКОГО)

Осенью 1998 года решено было возобновить традицию поминовения старца Зосимы в день его преставления - 6 ноября (по новому стилю). Можно добавить, что в 1998 году исполнилось 230 лет со дня рождения подвижника православия пустынника Зосимы (Верховского).

Поклониться святым местам приехали также учащиеся воскресной школы при московском храме Марона Пустынника Сирийского. В прошлом веке старостой этого храма были родственники устроителя и попечителя Троице-Одигитриевского монастыря Семёна Лонгиновича Лепёшкина. В нём крещена была и около него выросла последняя игуменья монастыря преподобномученица Афанасия (Лепёшкина). И это в храме помнят и чтут. К настоящему времени написано несколько икон преподобномученицы Афанасии (одна из которых подарена в Зосимову пустынь), устроен выносной престол её имени.

Панихида совершена была также в память тех, кто в течение столетия молился в этом святом месте: помянуты были все насельницы, причт и благодетели Зосимовой пустыни, имена которых удалось найти к тому времени в архивных документах. О предстоящем духовном торжестве сообщала газета Наро-Фоминского благочиния «Православие» в №3 (октябрь 1998) статьей Людмилы Дубининой и Элины Горячевой «Зосимова пустынь» и объявлением о молебне в №4 (ноябрь). Затем в следующем номере газеты №5 (декабрь) была помещена заметка Людмилы Дубининой о прошедшем молебне «Нет у Бога легких путей» (Газета изменила название на «Основы православия»). О возрождении обители просили Господа прихожане в тот день. И светилась в сердцах надежда, что Троице-Одигитриевский монастырь вновь будет передан Церкви.

Теперь мы знаем, что услышал Господь наши молитвы. А молитвы продолжались до самого открытия обители. Местные жители приглашали священников к стенам Троицкого храма перед Пасхой на освящение куличей. И на другие праздники приезжали туда паломники со своими пастырями.

ОБ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПЕРЕПИСКЕ С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ МОСКВЫ

Весной 1998 года Высокопреосвященнейший Владыка Ювеналий благословил Благочинного епархиальных монастырей игумена Тихона выяснить состояние бывшего Троице-Одигитриевского монастыря. После поездки в Зосимову пустынь Отца Благочинного было направлено официальное обращение в адрес Метрополитена. На что администрация Метрополитена ответила, что «комплекс зданий бывшего монастыря Зосимова пустынь в поселке Бекасово не принадлежит Метрополитену на правах собственности, а лишь передан в управление для организации в нем летнего отдыха детей сотрудников. В этой связи вопрос о передаче комплекса Русской Православной Церкви должен решаться на уровне Правительства Москвы». Целый год шла переписка и уточнение отдельных положений этой передачи.

Когда официальная переписка, проведённая настойчиво и планомерно Благочинным епархиальных монастырей епископом Тихоном, подошла к подписанию проекта Постановления, Владыка Ювеналий, митрополит Крутицкий и Коломенский, посетил бывший монастырь Зосимову пустынь. Это было 20 августа 1999 года. Найдя передачу зданий обители вполне возможной, Высокопреосвященнейший Ювеналий благословил настоятельницу Московского Новодевичьего монастыря игуменью Серафиму (ЧЁрную-Чичагову) приготовиться взять Зосимову пустынь в качестве подворья.

ВОЗОБНОВЛЕНИЕ МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ

НА ТЕРРИТОРИИ ЗОСИМОВОЙ ПУСТЫНИ

Был осенний вечер 29 октября 1999 года, когда приехали в пустыньку первые две монахини из Московского Новодевичьего монастыря - настоятельница Елена (Конькова) и инокиня Лариса (Сорокина). Вскоре к ним подъехали ещё две насельницы Новодевичьего монастыря: послушница Алла Шереметьева и Татьяна Шайкина. Приехали, не побоявшись холода в нетопленых домах, темноты окружающего леса, - приехали, вдохновленные предстоящими трудами.

Сестрам предстояло за неделю приготовить праздник открытия подворья Новодевичьего монастыря в Зосимовой пустыни, приуроченный ко дню памяти схимонаха Зосимы (Верховского) 6 ноября. Матушка Серафима и действенно и молитвенно направляла и помогала. Местные жители с вдохновением взялись за метлы, щётки - работа закипела дружная и радостная.

Епископ Тихон и игуменья Серафима после литургии 6 ноября 1999 года

Праздник начался литургией в Троицком храме, возглавлявшейся епископом Видновским Тихоном. Снова услышали стены храма Божественную евхаристию, снова люди смогли причаститься Святых Христовых тайн в этом святом месте. Потом была трапеза на сто пятьдесят человек.

Вскоре в пустынь был назначен свой священник отец Александр Суворкин. С энергией, любовью и сознанием ответственности организовал молодой Батюшка регулярные службы в Троицком храме, по монастырскому уставу, без опущений. И потянулись люди из окрестных селений к святой обители по лесным заснеженным дорогам и тропинкам. И по этим же тропинкам неутомимый Батюшка пошёл на требы к больным, не оставляя без внимания ни одной просьбы.

Первые сёстры Зосимовой пустыни со священником Александром Суворкиным

К сожалению, открытие подворья в Зосимовой пустыни оказалось лебединой песней для нашей незабвенной матушки Серафимы. В декабре, 16-го числа, её не стало. Зосимова пустынь осиротела. Но дело матушки не пропало. Все новые насельницы пустыньки и многочисленные благодетели, и администрация района во главе с Владимиром Ивановичем Крамковым - все приняли посильное участие в восстановлении обители. И вот 7 марта 2000 года Святейший Синод принял решение об утверждении Зосимовой пустыни в качестве самостоятельного монастыря. Настоятельницей монастыря была утверждена монахиня Елена (Конькова). Праздник открытия обители прошёл 9 апреля 2000 года.

 «... И ВЕРНУЛИСЬ В ДОМ СВОЙ»

Вернулись в Зосимову пустыньку некоторые её реликвии - иконы, фотографии, вещи – и главные традиции. Очень приятна эта связь времён, подающая надежду и на преемственность духовную, которую, однако, не так просто заслужить.

«Пришла» необыкновенная икона Божией Материи Одигитрия, написанная в 1834 году неизвестно где и кем, но как бы мистически в утешение осиротевшим сестрам Зосимовой пустыни после преставления их Аввы (отошедшего ко Господу в 1833 году). «Пришла» (икона подарена монастырю в 2000 году игуменом Сергием Объедковым) в возобновленный Троице-Одигитриевский монастырь и стала Путеводительницей для новых сестер обители Пресвятой Богородицы.

Икона Божией Матери Одигитрия – реликвия Зосимовой пустыни

Вскоре вернулась «домой» Казанская икона Божией Матери из дореволюционного монастыря, которая сохранилась у одной из местных жительниц и передана в Зосимову пустынь Валентиной Григорьевной Астаховой.

Казанская икона Божией Матери из дореволюционного монастыря Зосимовой пустыни

В 2001 году Зосимова пустынь удостоилась получить обратно величайшую реликвию – автографы преп. Зосимы и его учениц в виде писем 1820-х годов, рисунки старца Зосимы, сделанные его современницами сестрами. Письма старца Зосимы и его прижизненного окружения сохранила схимонахиня Игнатия и, по её благословению, часть писем была опубликована А.Л. Бегловым в журнале «Альфа и Омега» № 2001, №3(29). О том, как эти реликвии попали к матушке Игнатии, она написала в своей книге «Старчество на Руси»(М., 1999, с. 104-105):

«Пишущей эти строки довелось встретиться с сестрами, которые происходили из пустыни, созданной отцом Зосимой (Верховским). Они пришли искать духовного руководства и помощи к старцу Зосимовой (мужской) пустыни отцу Агафону. Пустыни женской уже не существовало, сестры жили в деревне под Москвой. Им хотелось передать то, что осталось от их прошлого. До них, вероятно, дошло известие, что отец Агафон был большим почитателем их старца Зосимы. Сестры отличались душевностью, простотой и непосредственностью отношений, в них была большая внутренняя свобода, связанная воедино с искренностью и доброжелательностью. Отцу Агафону они с любовью передали портрет отца Зосимы, писанный масляными красками, очень хороший, достойный по качеству исполнения. Позднее они с доверчивостью передали некоторые личные вещи старца: деревянные ложки, четки, «стволинку», через которую отец Зосима пил воду во время болезни, а также некоторые письма духовных дочерей отца Зосимы, его племянниц Веры и Маргариты. На этих письмах, писанных старинным почерком, были видны пятна – следы слез, которые проливали сестры в их тяжких душевных искушениях в Сибири при разлуке с духовным отцом. Так духовная семья старца Агафона породнилась с семьей старца Зосимы Верховского. И был здесь один дух, одно мироощущение и мировосприятие. Значит, в разные периоды жизни духовных семей, выросших под старческим руководством, единым оказывается основное направление, основное восприятие жизни и путей спасения. Потому что здесь – одна подлинная основа, идущая от древних времен, полагающая свое основание в водительстве Христовом».

Перечисленные выше вещи и портрет увезла в свое время в скит на сохранение мать Евпраксия (духовное чадо арестованного отца Игнатия Лебедева). Но где эти вещи сейчас, неизвестно. А письма сумела сохранить другое духовное чадо преподобномученика Игнатия – впоследствии схимонахиня Игнатия.

В том же 2001 году неожиданно вернулась в монастырь интересная реликвия – рукоделие прошлых зосимовских сестер: папка для бумаг, обтянутая тонким бархатом с накладками из бересты, вышитыми (по бересте!) цветными нитками.

Передала это рукоделие Марина Яковлевна Некрасова, дочь земского врача Якова Ильича Некрасова, жившего и работавшего в Наро-Фоминске в 1900-1910-е годы. Сама Марина Яковлевна вспоминала, как в конце 1910-х годов привозили к ним домой из Зосимовой пустыни «вкуснейшие свежие сливки и маринованные грибы по приказу матушки настоятельницы».

Марина Яковлевна Некрасова передаёт рукоделие зосимовских сестёр монахине Зосиме и Галине Архиповой

Летом 2002 года из ближайшей деревни Мыза (Архангельское тож) принесли интереснейшие фотографии монастырских сестер и священников предреволюционных лет, сохранившиеся в осиротевшем доме отца Димитрия Розонова, а также старинный киот.

И посылает Господь святыни в обитель: пополняются новые мощевики. Осенью 2002 года иеромонах Серафим Быков (ныне игумен) из Екатерининского монастыря подарил Зосимовой пустыни необыкновенную икону Троицы, написанную на срезе ветви Мамврийского дуба. Икона эта была в своё время в келии преподобного Аристоклия, настоятеля подворья Афонского Пантелеимонова монастыря в Москве (прославлен в 2004 году).

Икона Живоначальной Троицы на срезе Мамврийской ветви

В канун праздника Одигитрии, 9 августа 2005 года возобновлён крестный ход из Кузнецова (Рыжково тож) в Зосимову пустынь с иконой Божией Матери Смоленской Одигитрии. Крестный ход начинается от поклонного креста, который тогда же местная община установила (по благословению священноначалия) но том месте, где когда-то стояла часовня с чудотворной иконой Одигитрии. В 2015 году прошёл юбилейный 10-й Одигитриевский крестный ход, который теперь совершается в сам праздник 10 августа после литургии в Троицком храме монастыря.

Крестный ход, посвящённый Иконе Божией Матери Одигитрии

И ещё один крестный ход возобновили в 2006 году – от Зосимовой пустыни к Отчину колодцу. Решили приурочить его ко дню прославления преподобного Зосимы 23 июля – в ближайший следующий после 23-го числа воскресный день. И поставили около колодца поклонный крест. Так возвращаются на святое место православные традиции.

Крестный ход из монастыря к Отчину колодцу

ПОДГОТОВКА КО ВСЕЦЕРКОВНОМУ ПОЧИТАНИЮ

ПРЕПОДОБНЫХ ЗОСИМЫ (ВЕРХОВСКОГО) И ВАСИЛИСКА СИБИРСКОГО

В ЛИКЕ СВЯТЫХ

В 1999 году Наро-Фоминское благочиние Московской епархии предприняло шаги к канонизации преподобного отца нашего пустынножителя старца Зосимы, подав необходимые материалы в Комиссию по канонизации святых. В сентябре, по докладу Благочинного Наро-Фоминского района, Комиссия приняла решение о канонизации схимонаха Зосимы (Верховского) как местночтимого святого, а 11 октября того же 1999 года состоялось утверждение этого решения Патриархом Московским и Всея Руси Алексием I. По благословению Высокопреосвященнейшего Ювеналия, проведение праздника прославления был отложен до лета, когда вновь открывшаяся Зосимова пустынька успеет подготовиться к торжеству, и паломникам будет удобнее приехать в т`плую, радостную летнюю пору.

В декабре 1999 года начался демонтаж сцены и навесного потолка в Троицком храме, где многие десятилетия до этого размещался клуб. Под полом южного придела (где была демонтирована сцена) открылся нарушенный кирпичный склеп. В ряд с ним, ближе к западной стене - некоторый провал, пока не исследованный. По известным нам данным, здесь расположены могилы племянниц старца Зосимы - схимонахини Маргариты и «в головах» у неё игуменьи Веры (Верховских). И горела в сердцах надежда, что целы мощи преподобного Зосимы. Никто из местных жителей чётко ничего не знал. Были слухи, что старца Зосиму перезахоронили на монастырском кладбище напротив обители. Другие утверждали, что мощи «не дались». И вот 25 декабря приехал в пустыньку Владыка Тихон с археологом и рабочими, с тем чтобы провести поиск могилы старца Зосимы. У южной стены центрального алтаря, по вскрытии бетонного пола, выявилась чугунная плита и под ней, как и ожидалось, - место захоронения: белокаменная гробница с белокаменным же в ней саркофагом, но без крышек, и … пустая. Где, кто и когда перезахоронил старца Зосиму, пока неизвестно.

К празднику прославления преподобного Зосимы готовились «всем миром». Было издано «Житие преподобного Зосимы» и написаны две иконы преподобного Зосимы. Обе иконы написаны Наталией Криван. На аналое лежала икона преп. Зосимы, поясная, с раскрытым свитком в руках, на котором написано: «Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». Икона преп. Зосимы, с которой шло прославление, изображает преподобного Зосиму во весь рост на фоне основанного им Троице-Одигитриевского монастыря молящимся перед Одигитрией.

      

  Прославление старца Зосимы в лике святого 23 июля 2000 года

Интересно, что за полгода до появления профессионально написанной иконы преп. Зосимы, мальчик Володя Белов подарил Зосимовой пустыни к празднику Рождества Христова рисунок, в котором «предугадал» прорись иконы святого Зосимы.

Рисунок Володи Белова, выполненный к празднику Рождества Христова в январе 2000 года

Несколько позднее иконописец Л.Н. Шархун написал чудесную икону преподобного Зосимы (Верховского), которая была передана в Зосимову пустынь в 2008 году, уже после смерти автора. Можно сказать, что иконописец умер за написанием святой иконы, не успев дописать детали изображений на схиме.

        

   Икона преп. Зосимы работы Л.Н. Шархуна

Наконец настал долгожданный день прославления нашего заступника и молитвенника, основателя пустыни схимонаха Зосимы (Верховского) в лике преподобных - 23 июля 2000 года. Торжества возглавил Высокопреосвященнейший Ювеналий. Сослужил ему собор архиереев: архиепископ Можайский Григорий, епископ Илиан, епископ Углический Иосиф, епископ Видновский Тихон; настоятели монастырей и храмов, священники Наро-Фоминского благочиния. На праздник прибыли настоятельницы монастырей Московской епархии и гости из других епархий. Благолепие службы дополняло чудесное пение сестер Ново-Голутвинского Свято-Троицкого монастыря под управлением игуменьи Ксении.

Прибытие митрополита Ювеналия на праздник прославления преп. Зосимы 23 июля 2000 года

Прибыло много гостей. На братской трапезе отец Даниил (Сычев), приехавший со Смоленщины, рассказал о том, что в Греции (где он недавно побывал в паломничестве) перевели Жизнеописание старца Зосимы на греческий язык и почитают уже давно Зосиму Сибирского (так называют там преп. Зосиму Верховского).

Приехали из далекого Екатеринбурга настоятельница Ново-Тихвинского монастыря монахиня Любовь и инокиня София. Основанный отцами Зосимой и Василиском женский монастырь в городе Туринске в настоящее время относится к Екатеринбургской епархии. Почитание старцев сделало наши монастыри как бы родными. Матушка Любовь передала настоятельнице Зосимовой пустыни в дар икону, живописующую духовное единение наших старцев Василиска и Зосимы в братском целовании.

Ещё более далеких по расстоянию от Московской епархии почитателей преподобных Зосимы и Василиска представляла монахиня Корнелия (Рис), насельница Калифорнийского скита Ксении Петербургской. Мать Корнелия уже не в первый раз в Зосимовой пустыни: в мае того года посетила она монастырь вместе с настоятельницей Калифорнийского скита матушкой Досифеей и группой паломниц - американок нерусского происхождения, но исповедующих православие.

Настоятельница (в центре) Калифорнийского скита Ксении Петербургской с паломницами в Зосимовой пустыни в мае 2000 года

Связь Калифорнийского скита с нашей пустыней обусловлена той любовью к преподобным Зосиме и Василиску, которую передали насельницам скита их духовники иеромонах Серафим (Роуз) и отец Герман (Подмошенский), впервые осуществившие перевод Жизнеописание старца Зосимы на английский язык ещё в 1979 году. Очередной номер журнала «Русский паломник» (№21-22 за 2000 год), подготавливавшийся в то время отцом Германом с помощью своих сотрудников (среди которых и монахиня Корнелия), посвящён нашим старцам - новопрославленному Зосиме (Верховскому) и Василиску Сибирскому (прославление которого ожидалось).

        

Обложка журнала «Русский паломник», посвящённого старцам Зосиме и Василиску

Уже тот день прославления показал, что преподобные Зосима (Верховский) и Василиск Сибирский вскоре будут признаны не только местночтимыми святыми Московской и Екатеринбургской епархий, а святыми всей православной Церкви.

В августе 2000 года в Туринском монастыре было исследовано место захоронений под бывшей часовней мч. Василиска и поднято несколько останков. После тщательной экспертизы были выделены мощи преподобного Василиска, и 11 января 2004 года, в день памяти старца Василиска (29 декабря по ст. ст.), состоялся чин прославления преподобного Василиска в лике святых Екатеринбургской епархии.

Прошло менее года, и несколько епархий России (Смоленская, Санкт-Петербургская, Кемеровская, Екатеринбургская, Московская), а также Братство св. Германа Аляскинского (США) прислали свои ходатайства в Комиссию по канонизации святых о всецерковном почитании преподобных Зосимы (Верховского) и Василиска Сибирского. О всецерковном почитании преподобных старцев Зосимы и Василиска было принято определение на заседании Синода 1 октября 2004 года, которое и утверждено очередным Архиерейским Собором Православной Церкви 4 октября 2004 года.

       

Икона преподобных Зосимы и Василиска, написанная в Екатеринбургском Ново-Тихвинском монастыре (2000 г.

И сияют над Зосимовой пустынью православные кресты! И летит над лесом колокольный звон, призывая к молитве. Господи, слава Тебе! За доверие нам, недостойным, за помощь неоценимую, за поддержку и подаваемую надежду на спасение. Теперь остался нам труд. И монахам и мирянам. Труд над душами своими. Да не отвергнет нас Господь, не лишит Своей милости.

Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему

даждь славу о милости Твоей и истине Твоей  /Псл. 113,9 /.

ПАЛОМНИЧЕСТВА  ПО  СМОЛЕНЩИНЕ

Сельцо Буловицы –

родина преподобного Зосимы Верховского

Провидение сохранило до пресловутых 1990-х годов на нашей многострадальной земле родину преподобного Зосимы – деревеньку Буловицы, что в теперешнем Починковском районе Смоленщины. Но ныне деревенька опустела. И большого красивого озера уже нет. Очень печально. Однако место это ничем не занято – красивые луга, перелески и сохранившийся так называемый Узкий пруд (в отличие от утраченного большого Круглого озера).

Кое-что всё-таки удалось повидать в 1989 году. При подходе к Буловицам уже издали видны купы лип на месте последней усадьбы. Рядом с деревней – довольно большое пруд (называвшийся Круглым озером) на ручье с поэтическим названием Смородинка. За рощицей ещё одна плотина и длинный продолговатый пруд (Узкий пруд) второго яруса. Небольшой пруд третьего яруса пересох. По рассказам буловчан, на его правом берегу была оранжерея. В описи имения 1834 года (когда его хозяйкой была сестра старца Зосимы, вдова Пелагия Богдановна Повало-Швейковская) так и сказано: «В сельце Буловицы, начиная от оранжерейного сада, три копаных озера с полуставками без живого урочища». Местные жители будут показывать место помещичьего дома в роще на северном берегу круглого озера. Но то – последняя предреволюционная усадьба, перенесённая туда в 1840-1850-х годах. Новый владелец пытался искоренить всё, что было связано в усадьбе с местом рождения декабриста Ивана Семёновича Повало-Швейковского (племянника о. Зосимы, родившегося здесь же в 1787 году). А старая усадьба, где родились и декабрист, и будущий подвижник Божий преп. Зосима, располагалась на западном берегу Круглого озера.

Круглое озеро в Буловицах (фото 1989 года)

В августе 1989 году там было распаханное поле. Деревня на другом берегу пруда. Водная гладь чистых озер, поле, роща, яблоневый сад и тишина… Только природа, небо и близость Всевышнего. Что можно желать ещё увидеть на родине святого после веков забвения!

Через верхнюю плотину дорога уходила на северо-запад к селу Лобкову, соединяясь со старым трактом Смоленск-Рóславль. В упомянутой выше описи 1834 года читаем: «И состоит оное имение Буловицы расстоянием от города Смоленска в сорока трёх верстах, ехавши из оного в Рославль, по левую сторону от Большой дороги в полуверсте». Отойдя с полкилометра от Буловиц, можно было оглянуться и зримо представить, как подъезжали к родным пенатам молодые гвардейцы (и юный Захария!), возвращаясь из Санкт-Петербурга. И как оглянулись в последний раз на родной дом юные Варвара и Матрона, уезжая со своим дядюшкой Зосимою в неведомое будущее, и, возможно, всплакнули.

Липы в Лобкове на месте утраченного храма (фото 1998 г.)

Перед самим Лобковым дорога поднималась на взгорок, на котором когда-то стоял храм. Храм в селе Лобкове погиб до основания в пресловутые 1920-е годы. На его месте, среди вековых лип, построена была контора. Но и «храм» разрушителей стоит сейчас разрушенным. Кладбище около церкви было уничтожено вместе с храмом. А ведь там похоронены родители старца Зосимы, его брат Илия с женой (родители Варвары и Матроны, будущих монахинь Веры и Маргариты), отец героя войны 1812 года, декабриста, Ивана Семёновича Повало-Швейковского и многие их сродники. Порадуемся тихо хотя бы тому, что в далеком 1823 году смогли попрощаться с родными могилами и старец Зосима, и будущие монашенки.

План села Лобкова с церковной землёй 1779 года

В Лобкове сохранилась половина пруда по одну сторону дороги, а по другую – обширная неглубокая котловина, совершенно пересохшая. Но и оставшаяся часть пруда, и вековые липы на горке напоминает строки из Жизнеописания старца Зосимы о прощании брата его Илии с родным Лобковым перед уходом в странствование по монастырям: «Илия не зашёл в село, не приблизился к бывшему своему дому, не повидался с родными, но вдали, в густой роще один только со своею сумкою расположился ночевать. Долго чувствительный молодой странник сидел на лугу под деревом, и при свете луны, в ясную летнюю ночь глядел на блестящий крест церкви, на свой дом, на тихо волновавшееся близ дома большое озеро и погружался в глубокую думу. Потом вынул из сумки карандаш и бумагу и написал для себя:

Лобково оставляючи, туда иду,

Где вместо оного прискорбный путь найду.

Путем иду я тесным

Ко благам преднебесным».

Так тепло написаны в книге эти строки об Илии, что ясно можно представить себе, как рассказывал он о той ночи впоследствии в кругу своей семьи, как читал свои стихи. И с какой тихой радостью и слезами вспоминала и писала о родном отце доченька его Варвара, уже будучи инокиней Верой.

Во время поездки летом 1998 года пришлось поплакать и нам. В Буловицах, на родине двух замечательных людей, единственный памятник 250-летней давности – прекрасное Кругое озеро, помнящее детство двух мальчишек, ставших великими сынами своего народа, - больше не существует. Годом ранее (как рассказали местные жители) какой-то деятель из Починка решил взять озеро в аренду и разводить рыбу. Разломал плотину, чтобы после слива воды очистить дно озера. Но на этом всё закончилось – ни рыбы, ни озера хотя бы без рыбы. Последние немые свидетели детства преп. Зосимы и героя войны с Наполеоном, декабриста – Узкий пруд и берег, на котором стояла усадьба (теперь он даже и не вспахан, зарос дикой травой). Как легко наступает на нас лукавый! Нашими же руками лишает последних святынь!

Последние свидетели детства Зосимы – узкий пруд и берег, на котором стояла усадьба

То же самое мы застали в Буловицах и в апреле 2015 года. Поездка в Смоленск была связана с паломничеством сестёр Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни к смоленским святыням. 22 апреля мы все присутствовали при освящении памятной доски в честь преподобного Зосимы Верховского, сооружённой на стене Успенского храма в районном городе Починке. Освящение совершил настоятель храма, благочинный того округа, в который входит территория бывшей деревни Буловиц, протоиерей Николай Бондарь. На памятной доске начертано: «Преподобному Зосиме Верховскому (24 марта 1768-24 октября 1833), нашему земляку, уроженцу с. Буловиц Смоленской губернии, от православных смолян. Епархиальный Совет, г. Смоленск».

Освящение памятной доски в честь преподобного Зосимы Верховского на стене храма в Починке 22 апреля 2015 года

Побывали сестры также в Герасимо-Болдинском монастыре, где в трапезной части Богородичного храма стены расписаны ликами смоленских святых. Среди них есть и уроженец смоленской земли преподобный Зосима Верховский.

Сестры Зосимовой пустыни в Герасимо-Болдинском монастыре, где в росписи присутствует лик преп. Зосимы Верховского

И ещё новости – в иконостасе Богородицкого Успенского храма появилась новая икона, изображающая главных почитаемых в Богородицком святых – преподобных Авраамия и Зосимы. А в кафе Василия Васильевича Липатова, одного из спонсоров Богородицкого храма, также новая картина, изображающая преп. Зосиму на фоне основанной им обители под Москвой, ныне обновлённой и цветущей.

Икона преподобных Авраамия и Зосимы в иконостасе нового Успенского храма в селе Богородицком

Преподобный Зосима на фоне основанного им монастыря, ныне возобновлённой Зосимовой пустыни под Москвой

25 апреля 2015 удалось доехать до Буловиц. Боль утраты деревни и Круглого озера стала со временем привычной, и для радости было достаточно чистоты спокойно пережившего лихолетья Узкого пруда. Прошлись по земле, где когда-то бегали мальчишками будущие подвижник православия и борец за справедливость декабрист. Где-то в глубине души затаилось желание каким-то образом поделиться этой радостью с другими. Идеей поставить поклонный крест именно здесь, на месте их родного дома, загорелась прапраправнучатая племянница преподобного Зосимы – Евгения Тихомирова.

Евгения Тихомирова около Узкого пруда в Буловицах 25 апреля 2015 года

Надо сказать, что распорядительность главы Переснянской администрации (на территории которой расположены Буловицы) Анатолия Ивановича Малашенкова была нам известна. И мы обратились к нему за поддержкой поставить поклонный крест на месте сельца в Буловицах.

Как же не оскудевает русская земля горячими сердцами! – когда вокруг, казалось бы, всё лучшее исчезает и никому не нужно. Вместе с Анатолием Ивановичем и двумя ревностными краеведами-смолянками Надеждой Владимировной Деверилиной и Инной Николаевной Скобцовой (из Пересны) отправились в конце июля в Буловицы на поиск места расположения старинного усадебного дома. Светило радостное солнце, травы розовым ковром стелились по всему берегу, где когда-то стояла усадьба. Ориентируясь по карте 1779 года (когда будущему преподобному Зосиме было 11 лет), вымерили по компасу и шагами место расположения господского дома. На этом месте рождения преподобного и решили поставить поклонный крест. Именно здесь. Хотя добираться да креста от оставшихся следов дороги будет непросто.

План усадьбы Буловиц 1779 года с указанием маршрута поиска местоположения господского дома

Заказали в Починке изготовление креста высотой в три с половиной метра. Мастер Сергей Анатольевич очень быстро и с любовью выполнил работу.

И вот 1 октября того же 2015 года состоялось торжественное освящение поклонного креста в Буловицах. Молебен возглавил секретарь Смоленской митрополии протоиерей Павел (Петровский). Ему сослужили настоятель прихода церкви в честь Успения Божией Матери села Богородицкого иерей Роман Сингаевский и настоятель прихода св. Вонифатия села Лосня иерей Сергий Прокопов. Затем Отец Павел освятил Поклонный крест.

Молебен у Поклонного креста в Буловицах 1 октября 2015 года

Большому значению Креста (и символическому и духовному) на родине святого посвятила свою речь настоятельница Зосимовой пустыни игуменья Фаина. Монахиня Зосима в своём приветственном слове отметила, что крест установлен ровно на том месте, где стоял дом, в котором родился будущий преподобный Зосима Верховский, где прошли его детские и отроческие годы. Также она обратила внимание присутствующих, что здесь очень благодатное место: «к небу чистейший, ничем не загражденный путь», - как выразился преподобный Зосима в одном из своих творении.

Выступление Игумении Фаины из Зосимовой пустыни на празднике освящения поклонного креста в Буловицах

 На освящении креста присутствовали: пра-правнучатая племянница преподобного Зосимы Верховского монахиня Зосима (Верховская) с дочерью Евгенией Тихомировой (тщанием которой установлен крест), игуменья Фаина (Кулешева) и монахиня Ксения из московского Троице-Одигитриевского монастыря Зосимовой пустыни с сестрами и паломниками, гости из Смоленска и Починковского района – специалисты отдела культуры, библиотек, историко-краеведческого музея.

Священники и сестры из Зосимовой пустыни у освященного Поклонного креста в Буловицах

На следующий же день на сайте Смоленской епархии в разделе «Новостей» была помещена информация: «В память о святом Зосиме Верховском установлен поклонный крест». Этот файл с небольшим фильмом и фотографиями и сейчас можно найти в архиве епархиального сайта. (В окошке «поиск» набрать следующее: 1 октября освящение креста Буловицы). В мартовском номере за 2016 год журнала «Край Смоленский» опубликован очерк о торжествах в Буловицах.

 

Село Богородицкое под Смоленском

Уже несколько лет (начиная с 2012 года), как в общеобразовательной школе села Богородицкого Смоленского района проходят ежегодные школьные конференции в честь преподобного Зосимы Верховского под девизом «Образ верного Богу и людям служения». С докладами и сообщениями выступают учащиеся Богородицкой школы, также других школ Смоленского района и города Смоленска, студенты Смоленского базового медицинского и Смоленского промышленно-экономического колледжей и других средних учебных заведений Смоленска, где «Основы православной культуры» они познают под руководством преподавательницы Мери Стефановны Хохловой. Первую конференцию вела директор школы Людмила Геннадиевна Гракова, активно поддержавшее это начинание учительницы истории Наталии Тимофеевны Солодковой. Присутствовало несколько представителей печати из Смоленска.

На первой конференции, посвящённой преподобному Зосиме Верховскому, в Богородицкой школе 19 марта 2012 года. С приветствием выступает главный редактор журнала «Край Смоленский».

 

В Богородицкой школе существует уже достаточно давно краеведческий музей, который предоставляет возможность посетителям познакомиться с историей села. После каждой конференции ученицы более младших классов проводят в музее экскурсии.

Учительница истории Богородицкой школы Н.Т. Солодкова, инициатор проведения школьных православных конференций, со своими подопечными четвероклассницами-экскурсоводами в школьном музее

 

В конференциях всегда принимает участие настоятель храма Успения Божией Матери села Богородицкого иерей Роман Сингаевский. Бывает на этих конференциях и представительница старинного рода Верховских, к которому относился преподобный Зосима, монахиня Зосима (Верховская). Нередкие гости - школьные преподаватели, представители СМИ, жители села.

Отец Роман в приветственном слове перед собравшимися всегда настойчиво отмечает, что изучение истории родной земли через вклад выдающихся личностей, таких как святой преподобный Зосима Верховский, святой преподобный Авраамий Смоленский, способствует формированию сознания величия русской истории и чувства любви к своему Отечеству. Знакомясь с житиями этих святых, постигая истоки их мужества, мудрости, чистоты, мы должны задуматься о назначении человека и понять, что без высших идеалов жизнь бессмысленна.

В 2013 году Батюшка закончил строительство нового Успенского храма в Богородицком. Освящение храма состоялось 19 ноября. Освящение и литургию возглавлял Владыка Исидор.

Крестный ход после освящения нового Успенского храма в Богородицком 19 ноября 2013 года

Тематика школьной конференции в разные годы расширяется до таких тем, как «Страницы истории Смоленской земли», «Дороги к храму», «Моя малая родина», и конечно же важное место занимают фигуры великих смоленских святых преподобного Авраамия и воина Меркурия.

 

Выступления учащихся с докладами на Второй конференции в Богородицком 16 мая 2013 года

 

В 2015 году на Четвёртую конференцию в Богородицком приехала настоятельница московского ставропигиального Троице-Одигитриевского монастыря «Зосимова пустынь» игуменья Фаина (Кулешева) с сопровождающими. Выступив перед участниками конференции, она пригласила на продолжение этой конференции в Зосимову пустынь. В июне того же года, 25 числа, продолжение конференции, посвящённой преподобному Зосиме, состоялось. Приехали со своими докладами несколько школьников из соседних с Богородицким селений в сопровождении учителей и двух священников – районного благочинного иерея Романа Павлишова и Богородицкого священника Романа Сингаевского. Выступали, конечно, и сестры Зосимовой пустыни. Конференция была посвящена 1000-летию преставления равноапостольного Владимира.

На конференции в Зосимовой пустыни 25 июня 2015 года

Доклад игуменьи Фаины (Кулешевой)

 

Доклад школьницы из Смоленского благочиния

 

Решено было продолжить общие усилия по освоению и пропаганде духовного наследия преподобного Зосимы. Единение это знаменательно не только благодаря сближению родины преподобного Зосимы с его последним «детищем» - основанным им монастырём. Но важно и единений поколений!

Богородицкое – главное родовое имение семьи смоленских Верховских, известное в их владении с 1620 года. Во времена юности преподобного Зосимы оно принадлежало старшему брату родителя Зосимы. Расположено Богородицкое на Рославльском тракте, и трудно представить себе, чтобы юные гвардейцы (Захария и его братья) не заглянули бы в Богородицкое по дороге домой в Буловицы. А ещё интересно нам это родство тем, что хозяйкой в Богородицком в то время была Надежда Фоминична, урождённая Повало-Швейковская. Её родной брат Степан Фомич Повало-Швейковский был совладельцем как раз того имения Екимовичи в Рославльском уезде, в лесах которых обосновались отшельники под водительством иеромонаха Адриана в 1786 году. Очень возможно, что юный Захария узнал о старцах, поселившихся в Рославльских кущах, из рассказов гостившего в Богородицком Степана Фомича Повало-Швейковского.

 

Рославльские кущи

Пустынножительство в Брянских лесах возобновилось после Петровских реформ около 1746 года и продолжалось непрерывно до конца первой четверти XIX столетия. Первым известным пустынножителем Брянских лесов был отец Иоасаф, строитель Площанской Богородицкой пустыни. Он прожил в Брянских лесах двадцать лет и скончался в 1766 году в той же Площанской пустыни.

Второй период пустынножительства в Брянских, а потом в Рославльских лесах связан с именем иеромонаха Адриана, также из иноков Площанской пустыни. Где-то около 1786 года несколько любителей безмолвия перешли через реку Десну из пределов Брянских и нашли убежище в Рославльских лесах Смоленской губернии. С помощью боголюбцев выстроили себе две избы, из которых одна имела вид часовни и служила для молитвы. Именно сюда пришел к ним юный Захария Верховский, впоследствии схимонах Зосима (ныне прославленный в лике преподобных). Впоследствии старец Зосима писал об увиденном им там нестяжательном, преподобно-отеческом безмолвном житии с величайшим почитанием и восторгом.

Старец Адриан (гравюра Коневец)

Среди Рославльских отшельников того (второго) периода наиболее известны отцы Василиск, Никита, Досифей, Дорофей. Все пустынники особенно почитали ученика Адрианова, старца Василиска, считая его безмолвную жизнь примером для себя и называя его своей «пустынной звездою». Представляет интерес сохранившееся письмо монаха Зосимы (Верховского) из Коневского монастыря к старцу Досифею в Рославльские кущи, датированное 21 мая 1799 годом, в котором он пишет о планах удалиться с отцом Василиском с Коневца в более глубокую «внутреннюю пустынь». Это письмо хранилось старцем Досифеем всю жизнь, затем хранилось среди документов Оптиной пустыни и позднее было процитировано в Жизнеописании старца Зосимы.

Автограф старца Досифея

Нельзя не упомянуть о том влиянии на окружающее население, которое имели монахи-отшельники. Один из совладельцев сельца Екимовичи, отставной гвардии поручик Степан Фомич Повало-Швейковский (близкий родственник преподобного Зосимы) начал в 1802 году постройку храма, оставив по завещанию весь свой капитал на строившийся храм и отпустив крестьян на волю с предоставлением им земли и угодий.

Третий период пустынножительства в Рославльских лесах связан с именем иеросхимонаха Афанасия, который пришёл в эти леса в апреле 1807 года. Ученики его стали известнейшими старцами Оптиной пустыни – преподобные Моисей и Антоний (Путиловы). Отец Моисей поселился в этой пустыни послушником при иеросхимонахе Афанасии в 1809 году, а брат его, отец Антоний, - в 1816 году.

Наиболее точное указание о местожительстве старцев в 1810-х годах находим в воспоминаниях отца Моисея (Путилова): «Когда я пришёл в Рославльские леса, тамошние пустынники жили в трёх келиях: отец иеросхимонах Афанасий, от него в версте отец Досифей и в версте от него отец Дорофей. ... Место, в котором мы жили, принадлежало к дачам рославльского помещика Демьяна Михайловича Броневского; сельцо его Якимовское находилось от нас в верстах пяти, а в верстах в 30 находилось другое сельцо Межево, владельцы которого Таптыкины были нашими благотворителями, особенно мать этого семейства, урожденная Солнцева, старица благочестивой жизни. Под самой нашей келиею протекала лесная речка Болдачовка, а в полутора верстах впадала в неё речка Фроловка. На берегу её был колодезь; в этой речке важивалась рыбка». Их пустыньку часто навещал подвизавшийся в то время в Оптине старец Феофан, проходивший в начале 1790-х годов послушание у самого великого Паисия. Во время одного из таких посещений Рославльской пустыньки, старец Феофан заболел и скончался 15 июня 1819 года на руках отца Антония. Похоронили его на краю оврага у речки Фроловки.

Желание отыскать места отшельнических кущей в Рославльских лесах преследовало и преследует до наших дней многих. Каталог 32 пустынножителей Рославльских и смежных с ними Брянских лесов составил к 1874 году насельник Свенского Успенского монастыря монах Сергий. Летом 1876 года Оптина пустынь посылала отца Климента (Зедергольма) в Рославльские леса на поиски заповедных мест и могил. Будучи ещё насельником Оптины, о. Ювеналий (Половцев) собирал материалы о Рославльских пустынниках и оставил в своих записках сообщение, что на планах специального межевания 1796 года в лесных дачах сельца Екимовичей значилось урочище «Ров монахов». Такого плана в архиве древних актов (РГАДА) не сохранилось, но на одном из более поздних планов специального межевания 1857 года нам удалось обнаружить приток речки Болдачевки южнее сельца Буды, поименованный как «Овраг Монашеский».

Фрагмент карты 1857 года с наличием подписи «Овраг Монашеский»

Сохранилась до нашего времени на склоне Монашеского оврага могила старца Никиты, почившего о Господе 29 марта 1793 года (жития его было 98 лет). Могила подавала многим исцеление, и пустынники приходили сюда на Пасху и пели на могиле пасхальный канон. Позднее эту могилу чтили местные жители, и в 1837 году над нею была поставлена часовня тщанием помещика Николая Михайловича Суходольского вместе с другими прихожанами и почитателями. Помещик Суходольский чтил память отца Никиты всю жизнь за исцеление своей дочери от глазной болезни на могиле старца. Часовня разрушена в 1930-х годах. И сейчас, каждый год 28 сентября местные жители приходят в «Овраг Монашеский» на могилку старца Никиты и совершают поминовение.

В августе 1998 года, благодаря усилиям Настоятеля Казанского храма из музея-заповедника Хмелиты отца Даниила (Сычева) и инокини Анны (ныне игуменьи Ангелины Нестеровой), мы побывали у Монахова рва. Доехать до оврага не было возможности, после деревни Буды шли пешком. Провёл нас туда и отслужил литию на могиле старца Никиты игумен Александр (Карпиков), настоятель храма Стефана Пермского в городе Десногорске.

Лития на могиле старца Никиты в августе 1998 года

 

Чаща леса не дала нам возможности спуститься до низа оврага. Хотя, честнее будет сказать, что спасовали мы перед тучей комаров. Как жили старцы в этаком комарином царстве, трудно представить! Можно сказать, что «Овраг Монашеский» даёт достаточно ясную картину обстановки былого.

Недавно (в 2014 году) энтузиасты из нового Десногорского храма «Всех скорбящих радость» нашли могилу старца Феофана, похороненного на берегу речки Фроловки в 1819 году, и обустроили её. Сестричество московского монастыря «Зосимова пустынь» под предводительством игуменьи Фаины (Кулешевой) побывало на этой могилке во время своего паломничества к Смоленским святыням в апреле 2015 года. Литию служил настоятель Десногорского Скорбященского храма отец Виталий.

Могила старца Феофана

Лития на могиле старца Феофана 23 апреля 2015 года

Здесь лес почти не сохранился. В основном, - заросли ивняка и осин. Однако и в этот раз добраться до могилки на наших машинах было невозможно. Около моста через речку Болдачёвку, недалеко от деревни Семёновки, сестер пересадили в громадный военный вездеход, и только так добрались. Речушка (возможно, Фроловка) по-весеннему бойко журчала в неглубоком овраге, наверху которого возобновлено оформление могилы старца Феофана. Сохранился старый сруб колодца на склоне к речке, и сделан новый колодец.

Ближайший переезд через речку Болдачёвку у деревни Семёновки

Конечно, в Рославльских лесах в разное время и в разных местах жило ещё много подвижников, чьи имена остались ведомы Единому Сердцеведцу Богу. Но и сохранившихся сведений о Рославльских пустынниках, об их полной лишений жизни и высоких молитвенных подвигах достаточно, чтобы признать вполне справедливыми названия, которые давали Рославльским лесам современники и составители жизнеописаний старцев, - названия русской Палестины и Фиваиды.

Господь сберёг до наших дней, отступнических и предпоследних, намоленный и нетронутый «Овраг Монашеский», могилку старца Феофана. В утешение верующим, Монахов ров может и сегодня подать тот зрительный образ отшельнических кущей, которые выбирали Божии угодники для своих уединенных молитв. Да и не только зрительный образ. Чуткая душа почувствует там неувядаемый дух святых отшельников, неизбывно пребывающий над освященной их молитвами землёй. Могилки старцев Никиты и Феофана молча просят современный мир о милосердии.

Имена всех пустынников Рославльских лесов внесены в помянник вновь возродившегося Спасо-Преображенского монастыря в городе Рославле, и каждый день возносится молитва братии об упокоении славных подвижников. Память народа и молитвы монахов подают надежду, что сумеем мы сохранить чудесные заповедные уголки Богоугодного делания святых отцов – нашу историческую «русскую Фиваиду».

 

ПАЛОМНИЧЕСТВА  НА  КОНЕВЕЦ 

«Рождество-Богородичный Конéвский монастырь имеет свою древнюю, полную событий историю, во многом совпадающую с историей Отечества. Когда были мирные годы, то и обитель процветала. А когда начинались междоусобицы и «нашествия иноплеменников», то обитель разорялась, неоднократно до самого основания. Но каждый раз она снова поднималась из руин и снова возобновляла своё благотворное действие в северных пределах Руси. В наше время, во время нашествия своих собственных варваров, едва не были прерваны традиции некогда славной Конéвской обители».

В 1939 году, когда советские войска заняли Карельский перешеек, перед их приходом на Валаам и Конéвец, монахи вывезли всё самое ценное на территорию Финляндии. Там организовали Ново-Валаамский православный монастырь, в котором до сих пор хранятся многие реликвии – в том числе и Конéвская икона Божьей Матери (на которой у младенца Христа в руках два голубка).

В советское время на острове Коневец в Ладожском озере располагалась военная база, так что на некоторых картах того времени остров даже не обозначался. Возобновление Конéвского монастыря началось после посещения острова Святейшим патриархом Московским и всея Руси Алексием II в 1990 году. На возрождение обители был благословлён архимандрит Назарий Лавриненко (ныне епископ Кронштадтский), возглавлявший до того времени Валаамское подворье в Петербурге. Первые насельники поселились на острове 28 мая 1991 года.

Во время первой поездки на Коневец в 1992 году необходимо было оформлять пропуска, чтобы попасть на военный катер. Сейчас работает паломническая служба на подворье Коневского монастыря в Петербурге по Загородному проспекту №7. Выйдя из Владимирской бухты, катер берёт направление на остров, который сразу же открывается взору за поворотом. Издали видно, что остров весь покрыт хвойным лесом, и только на невысокой горе в центре, по осени, желтел золотом лиственный лес. Приближаясь к острову, всё легче и легче становится рассмотреть купола собора, колокольню и скит во Владычной лахте (заливе).

Вид на Коневский монастырь с катера при подъезде к острову

В монастыре сохранились все постройки, но были заброшены и изуродованы. Самое печальное – были вскрыты мощи преподобного Арсения, основателя монастыря. Сколько нашествий пережил Коневец! Но наибольшим святотатством отличилось последнее.

Архимандрит Назарий (Лавриненко) с паломниками (октябрь 1992 г.)

Летом 1993 года Коневский монастырь отпраздновал свой 600-летний юбилей. К тому празднику покинули остров последние военные подразделения. Праздничную литургию возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Древнюю святыню монастыря, Коневскую икону Божией Матери, пока Ново-Валаамский монастырь не возвратил в Россию - очень уж у нас ещё неспокойно. Но подарили вновь написанную, тоже с двумя голубками в руках предвечного младенца, но не точную копию. Отец Назарий сказал на это: «Теперь наша задача так молиться перед новой иконой, чтобы и она стала чудотворной».

Историческая Коневская икона Божией Матери

Новая Коневская икона Божией Матери

Что же на современном Коневце «помнит» старцев Василиска и Зосиму? Существующие сейчас каменные строения самого монастыря и скита во Владычиной лахте были возведены уже в XIX столетии, после их отъезда. Каким покинули Коневский монастырь наши любители безмолвия, точнее всего можно понять по книге отца Мисаила, изданной в 1817 году.

«От самого монастыря к востоку проспектом виден на Святой Горе каменный скит, Строителем Адрианом построенный, в котором церковь во имя Казанской Иконы Богородицы, небольшая колокольня и шесть келлий, сомкнутых оградой. Церковь же освящена в 1796 году июня 13 дня. Но как на церкви сей и колокольне деревянные крыши обветшали, то перекрыли их железом (уже в 1817 году). ... В северную его сторону расположен овощной огород; а на южной деревянная часовня. Она построена около 1740 года, т.е. вскоре по возобновлении Коневской обители после шведского разорения, в память явления Божией Матери одному из учеников преподобного Арсения, некоему благочестивому старцу Иоакиму. ... От скита, уклоняясь влево, сретает тропинка, которая доводит» к Коню-камню. Еще пр. Арсений построил на нем часовенку, но восстановлена она была лишь в 1815 году. Во времена же пребывания отцов Василиска и Зосимы на Коне-камне стоял лишь крест.

Часовня на Коне-камне в настоящее время

«На острове сем в лесу для любителей уединения есть ещё пустынные небольшие кельи деревянные, одна на Змеиной Горе, и две по Варгосской дороге. Змеиная Гора лежит в северо-восточной стороне острова, расстоянием от монастыря в трёх верстах. Так названа она по змееподобному своему положению. (Правильнее гору было бы назвать «Гора-змейка» - такая у неё вытянутая форма с постепенно понижающимся «хвостиком».) Варгосы - есть место в конце самого острова, где выстроено несколько рыбачьих изб, которые во всякое лето занимают рыбаки Кекзгольмские из малого рыбою подаяния. Есть ещё избы рыбацкие на Ровдушке и Чаяшнике, но сии занимают рыбаки монастырские».

К нашему приезду в 1996 году была уже почти полностью восстановлена Успенская часовня по дороге на Святую гору, где любил отдыхать когда-то св. Арсений. На Змеиной Горе поставлен крест, она и сейчас напоминает об отшельниках двухсотлетней давности (отцах Василиске, Зосиме, Сильвестре), хотя уже никто давно не помнит, где именно здесь находились их келии.

Новый Крест на Змеиной Горе 

Продвигается понемногу реставрация собора. В 2002 году мы застали очень красивый иконостас, а также чудную резную (по дереву) раку преподобного Арсения и чудесный резной киот с Коневской иконой Божией Матери в нижнем храме. В верхнем храме собора сохранились фрески. Их закрепили, все подготовлено для реставрации. Отреставрирована часовня на Коне-камне. Возвращена на свое место часовня около Казанского скита, поставленная когда-то в память явления Божией Матери отцу Иоакиму (которая «помнит» наших старцев). В день Казанской иконы Божией Матери 21 июля состоялось новое освящение этой часовни после реставрации. Крестным ходом пришли туда паломники после литургии, и вся природа вокруг ликовала вместе с нами.

Крестный ход на праздник Коневской иконы Божией Матери 23 июля 2002 года

Через день – праздник Коневской иконы Божией Матери. Литургию и крестный ход возглавлял владыка Тихвинский епископ Константин. И опять радость праздничной молитвы, крестного хода к скиту Коневской Божией Матери вдоль лазури безбрежной Ладоги, солнце, хоругви, неповторимые песнопения православного торжества! А нам, паломникам из Зосимовой пустыни, – двойная радость. Ведь именно в день празднования Коневской иконы Божией Матери, 23 июля 2000 года, был прославлен в лике святых наш заступник и молитвенник перед Престолом Божиим преподобный Зосима Верховский.

Во время последнего паломничества на Конéвец в 2008 году услышали очень радостную весть. Угловой юго-восточный храм готовится для посвящения преподобным Зосиме и Василиску! Строение уже полностью отреставрировано. Займутся этим храмом, видимо, после завершения всех работ в Арсеньевском храме, расположенном в северо-восточной башне монастырский ограды. Чудесно отреставрирован храм в Коневском скиту.

Будущий храм преподобных Зосимы и Василиска в Коневском монастыре

Коневский скит после реставрации

Самое поразительное, что запомнилось душою, а не просто памятью, - так это бесконечная благодать, разлитая над всем островом. Не отнял её Господь у земли обительской даже за десятилетия полнейшего безбожия. Неповторимую благодать ощущаешь и в храме, и у стен монастырских, и на берегу грандиозной Ладоги, и на лесной тропинке. И стоя на борту уплывающего катера, кажется, что волна за кормою шумит в такт твоему сердцу: «Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй…».

 

ПАЛОМНИЧЕСТВА  ПО  СИБИРИ

За прошедшие многие годы, что жили мы в ожидании возобновления Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни, Господь сподобил нас найти многое и даже посетить: и родину старца Зосимы около деревушки Буловицы на Смоленщине, и место отшельнических кущей в Рославльских лесах, и Коневский монастырь на Ладоге. Оставалось в неизвестности место двадцатилетнего пустыннического подвига наших старцев где-то в 50 верстах от Кузнецка. Безмолвие Отцов безмолвствовало. Нам предстояло ещё заслужить возможность прикоснуться к этой святыне.

Надо сказать, что имена пустынников Василиска и Зосимы до сих пор известны священникам и краеведам города Новокузнецка. Проливы Три-Курьи, представляющие собой впадающие друг в друга протоки Верхней, Средней и Нижней Курьи, расположены между современными населенными пунктами Увал и Краснознаменский. Ближайший крупный современный поселок – Чистогорский. Но где именно были келии старцев, оставалось нам неизвестным.

Утешение Господь подал вскоре же после возобновления Зосимовой пустыни: в декабре 1999 года неожиданно приехал в обитель священник Игорь Кропочев из Новокузнецкого благочиния. И принёс отец Игорь в Зосимову пустынь чудесную весть о том, что местные жители деревни Краснознаменской помнят озеро, над которым двадцать лет жили на безмолвии наши старцы Зосима и Василиск, и называют его озером Монашка. И уже поставлен на берегу озера поклонный крест.

Паломничество в Сибирь осуществилось в сентябре 2000 года (См. нашу публикацию в Московском журнале, 2001, №2, с.37-40.). Сначала доехали до Екатеринбурга и остановились в Екатеринбургском Ново-Тихвинском монастыре благодаря любезному приглашению к себе в монастырь Настоятельницы матушки Любови (Нестеренко), приезжавшей в Зосимову пустынь на праздник прославления преподобного Зосимы. Посетили Туринск.

 

Туринский монастырь

Свято-Николаевский монастырь в Туринске оказался совершенно в разрушенном состоянии. Ни одного храма, ни одного купола, ни одного креста. Несколько полуразрушенных домов, из которых два восстанавливают, а остальные годятся только на снос. Роковым для монастыря оказался 1922-й год, когда были взорваны храм и колокольня, разобраны каменная монастырская ограда и монашеские корпуса, разорена часовня над могилой старца Василиска, разогнаны насельницы обители.

Но после многих лет забвения вновь засветилась свеча монашеского делания. Монастырь возвращен православной общине в 1994 году. Надо удивляться мужеству и крепкой вере собравшихся сестер, чтобы взяться за восстановление этой обители. На месте храма - бетонные боксы гаражей. Правда, мы застали отрадную картину их демонтажа. Единственное, что их поддерживало, - это мощи старца Василиска, его молитва перед Престолом Божиим. Но мощи преподобного Василиска забрали «более сильные» - сейчас они покоятся в Екатеринбургском Ново-Тихвинском монастыре.

А на старых фотографиях Туринский монастырь выглядел очень внушительным. Когда будет восстановлен храм, монастырь приобретет красивейший вид, т.к. расположен на высоком берегу живописной реки Туры, за которой, как и в старину, «вдали видны луга, поля и леса».

Вид из Туринского монастыря на реку Туру и заречные дали

В келейном корпусе устроен силами сестёр небольшой храм. Для Богослужений приезжает священник из Екатеринбурга. Не чудо ли, что в пятницу (а не в субботу, как обычно), именно когда мы были в монастыре, приехал священник, отец Сергий! Мы сразу же заказали молебен преподобному Зосиме. Сестрички положили на аналой старинный портрет старца Зосимы, хранящийся сейчас в монастыре. На клиросе стоял (как обычно в этом монастыре) портрет старца Василиска. Сколько тепла и радости было в душе! Господи, слава Тебе!

Молебен преподобному Зосиме в храме Туринского монастыря

Съездили на заимку Поповой дачи в восьми верстах от Туринска, где стояла келейка наших старцев и постоянно жил отец Василиск. Сейчас на этом месте растёт красивая сосна, раздвоившаяся на две макушки. Не чудо ли - оставленное нам утешение в воспоминание слившихся в любви о Господе двух душ Василиска и Зосимы! Невдалеке поставлен памятный крест.

Сосна с раздвоившейся макушкой на месте келии старца Василиска

Посетили мы также Ивановский монастырь под Тобольском, где преподобные Василиск и Зосима провели свою первую сибирскую зиму 1800/1801 годов. Сейчас в монастырских корпусах молитвенно течёт монашеская жизнь женского монастыря. Там нас застал первый снежок, как бы напоминая о зиме того далёкого времени, когда появились здесь наши старцы. Позже нам прислали из Екатеринбургского монастыря фотографии заснеженного Ивановского монастыря, что очень приближает наши воспоминания к пребыванию там преподобных Зосимы и Василиска.

Ивановский монастырь зимой (фото 2000-х годов)

Ныне Туринский монастырь живёт тихой, спокойной жизнью. Нет обилия паломников, а значит и суеты. Монастырь обнесли каменной оградой. Построен новый двухэтажный сестринский корпус. На месте соборной церкви установили памятный крест как память о храме и как память о месте погребения убитого в 1918 году священника Феодора Распопова. Построен и давно действует (с 2006 года) новый деревянный храм в честь преподобного Василиска Туринского.

Храм преподобного Василиска Сибирского в Туринском монастыре

 

Новокузнецк  и  озеро  Монашка

Затем в нашем паломничестве был Новокузнецк. Встреча не только тёплая, но и неожиданно более значимая, чем можно было предполагать. Завтрак у Владыки Софрония, архиепископа Кемеровского и Новокузнецкого, исключительно благожелательного, где сразу же зашёл разговор о планах дальнейшего развития того святого места на озере Монашка, которое «открывается» ныне в епархии. Может быть, поставить часовню? И конечно, следует продолжить поиск могилы святого Петра Томского.

Оказалось, что этим летом там уже проведены некоторые раскопки и обнаружен погребок или келейка пустынников: на метровой глубине остатки бревенчатого пола и множество осколков глиняной посуды. Один большой горшок даже неплохо сохранился, а на другом интересном осколке ясно видна надпись «рыбная» (в конце слова, вместо современной буквы «я» - старинная буква «юс малый»!). А ведь мы знаем, что старец Василиск делал глиняную посуду!

Вскрытый бревенчатый пол погребка

Батюшка Василий (Лихван) с реликвиями раскопок у озера Монашка

Раскопками руководил настоятель Новокузнецкого храма Иоанна Воина священник Василий Лихван. В его храме есть икона преподобного Петра Томского, написанная специально для этого храма. Об исключительной деятельности о. Василия по помощи больным и страждущим - особый разговор. Мы же бесконечно благодарны Господу за встречу с таким благодатным Батюшкой.

Потом нас возили в тот самый Преображенский собор, в котором когда-то исповедовались и причащались наши пустынники, и в старинную Кузнецкую крепость, где когда-то, возможно, служил Петр Мичурин до своего ухода к монахам. Собор поражает своим величием. А говорят, что был разрушен настолько основательно, что и не верилось в возможность его восстановления.

 

Современная карта окрестностей Новокузнецка с указанием местоположения озера Монашка

К месту пустыньки старцев на озере Монашка нас сопровождало четыре священника Новокузнецкого благочиния. Ехали километров пятьдесят: сначала по шоссе, а затем по грунтовой, но неплохой дороге. Потом провёл нас отец Василий пешком по болотистой тропинке с полкилометра. Озеро Монашка оказалось узким и длинным, больше похожим на реку. Но оказалось, что мы видим не противоположный берег, а остров. Не  заросли ещё места раскопок. Мы сразу бросились к  кучке осколков глиняной посуды и остаткам брёвен, поднятых из раскопанного погребка. Набрали святынек и земли из раскопов. Отец Василий говорит, что земельку отсюда надо положить около икон, и если хорошо молиться, то она заблагоухает, как цветы, - так намолено здесь всё вокруг. Галина Архипова заказала потом в Москве красивый кованый сундучок со стеклянными стенками, в который уложила привезённые святыньки, и преподнесла сундучок монастырю Зосимовой пустыни на Пасху 2001 года.

На берегу озера стоит большой деревянный крест, который поставил отец Василий ещё прошлым летом. На нём вырезана надпись: «Праведный отче Петр Томский, моли Бога о нас». Отслужили около этого креста молебен. Молебен на озере Монашка возглавлял иерей Преображенского собора о. Владимир Пивоваров в сослужении священников Василия Лихвана, Игоря Кропочева и Сергея Сартакова (из храма Архангела Михаила, в гостиничных комнатах которого мы нашли радушный приём, – спасибо настоятелю храма протоиерею Василию Буглакову).

Подготовка к молебну преподобным Зосиме и Петру (Мичурину) на берегу озера Монашка

Уезжать не хотелось. Такая благодать чувствовалась! Как долго потом стояла эта пустынька и во внутреннем зрении, и в душе! Казалось, что больше ничего на свете и не существует по-настоящему, и ничего другого не надо. Благодатное прошлое земли Кузнецкой, к которому мы прикоснулись, дарит миру и по сей день благодать добра и любви, увиденную нами здесь во всех встретившихся нам священниках. Да и во всех тех, дружелюбных и жертвенных, кто нас встречал, сопровождал и привечал. Мир ДОМУ сему!

У всех осталось желание сделать что-нибудь доброе для этого святого места, увековечить его для будущих паломников, которые захотят приблизиться к благодати неистощимой и неизбывной (только бы мы сами её не расточали бездумно). Следующей весной отец Игорь ещё раз посетил эти места, чтобы по половодью проплыть на лодке и уточнить местоположение берега (где поставлен крест) относительно Курьих проливов. Удалось найти ту протоку, по которой выплывали наши старцы в реку Томь. А летом 2001 года отец Василий продолжил раскопки на берегу озера Монашка. Нашли колодец, выложенный внутри срубом из бревен, почистили его.

Осенью 2002 года православная общественность города Новокузнецка отметила 200-летний юбилей обоснования преподобных Зосимы и Василиска за проливами Три-Курьи под Кузнецком. При подготовке к юбилею были изданы два сборника «Родные святыни» с материалами о подвижниках Василиске, Зосиме и св. Петре Томском. 17 октября состоялось торжественное собрание в актовом зале факультета русского языка и литературы Кузбасской государственной педагогической Академии, после которого паломники отправились к озеру Монашка. Выпавший снег не позволил пройти последние полкилометра до креста на берегу озера - отслужили у начала тропы к озеру. Благодарственный молебен и провозглашение памяти монахам подвижникам возглавил священник Виктор Буглаков из храма Архистратига Михаила, куда пригласили затем паломников на трапезу.

Молебен у тропы к озеру Монашка 17 октября 2002 года

В июне следующего 2003 года, в день празднования тридцатилетия поселка Чистогорский (который находится в 19 км от озера Монашка), прихожане местного храма Иверской Божией Матери во главе с настоятелем отцом Михаилом Ереминым вышли из посёлка крестным ходом с иконами и хоругвиями и съездили поклониться местам подвижничества старцев Зосимы, Василиска, Петра, где был отслужен молебен.

Крестный ход к озеру Монашка из посёлка Чистогорский в 2003 году

В 2010 году был учреждён Собор Кузбасских святых, в который вошло большое количество новомучеников ХХ века, погибших на Кузбасской земле, а также трое преподобных из прошлых веков: Василиск Сибирский, Зосима Верховский и Пётр Томский, прославившие этот край своими духовными подвигами. Празднуется Собор Кузбасских святых в последнее воскресение августа в День Кузбасских шахтёров. В 2011году была написана икона Собора: святые кузбасской земли, сверху осеняемые образом Пресвятой Богородицы "Знамение", в честь которой освящён главный православный храм Кузбасса – Кемеровский Знаменский собор; между фигурами святых расположена гористая местность, олицетворяющая горнодобывающие предприятии региона; в верхней части иконы изображена Небесная Церковь, главой которой является Господь Иисус Христос.

Икона Собора Кузбасских святых

 

Известность и почитание святых старцев с озера Монашка с годами растёт. В 2005 году новокузнецкой журналисткой Галиной Преображенской был создан на эту тему короткометражный фильм «Любить всем сердцем» в серии «Святые земли Кузнецкой». Благодаря письмам протоиереев Василия и Виктора Буглаковых из Новокузнецка, нам становятся известны чудесные деяния православного народа кузнецкой земли. Начиная с 2010 года, каждую осень проходят Крестные шествия к месту духовного подвижничества свв. преп. Зосимы Верховского, преп. Василиска и праведного Петра Мичурина (Томского). Осуществление Крестного хода 19 сентября 2010 года было связано с 95-летием образования Новокузнецкого района. Сначала совершилась Литургия в Чистогорском храме в честь Иверской иконы Божией Матери. Первый этап Крестного хода, начавшийся в 12 часов, прошёл дистанцию от храма до места встречи с другими участниками паломничества, прибывшими из разных населённых пунктов района на 17-ти автобусах, всех около 350 человек. Основной предстоящий путь до поселка Увал участники Крестного хода проехали на транспорте, а затем пешком отправились по лесной дороге к цели - в урочище озера Монашка, где 200 лет назад (с 1802 по 1822 годы) жили и подвизались пустынники. Обе пройденные дистанции Крестного хода сопровождались преднесением хоругвий, икон и пением молитв и запевов. 

Эпизоды Крестного хода к озеру Монашка в 2010 году

На берегу озера Монашка был совершён благодарственный молебен за милости Божии, которыми отмечена историческая жизнь земли Кузнецкой - в давнем прошлом инастоящем времени. В заключение было провозглашено Многолетие и совершено окропление установленного Креста, местности обитания подвижников и паломников святой водой.

С 2010 года крестные ходы к озеру Монашка проходят в сентябре ежегодно.

За прошедшие годы побывали паломники из Новокузнецка и в Тобольске, и в Туринске, и на Коневце, и в Зосимовой пустыни.

Паломники из Новокузнецка в Зосимовой пустыни около остатков купола часовни у Отчина колодца

А ещё началась монашеская жизнь в Зосимовском скиту под Новокузнецком по инициативе настоятеля Свято-Пантелеимонова монастыря (что в поселке Безрукове под Новокузнецком) игумена Пимена (Сапрыкина). В день памяти преподобного Зосимы (Верховского) 6 ноября 2014 года братия совершили водосвятный молебен на месте строительства монастырского скита. Скит был заложен недалеко от поселка Краснознаменка, расположенного в непосредственной близости к берегу озера Монашка, места подвигов преподобных отцов Зосимы (Верховского), Василиска Сибирского, а также праведного Петра Томского. По окончании молебна был окроплен фундамент, положенный под строительство храма в честь этих святых.

Освящение фундамента храма для скита в посёлке Краснознаменка 6 ноября 2014 года

Храм построен за один год. Освящение храма и Божественная литургия в скиту Свято-Пантелеимонова мужского монастыря, что в Краснознаменке, прошли 6 сентября 2015 года. В скит назначены на постоянное проживание два монаха из Пантелеимонова монастыря, которые уже прожили там первую зиму. Для проживающих обеспечены необходимые условия: действует электрическое отопление (за зиму успешно проверено), заведён огород для своих нужд. Дорогу к озеру отсыпали к настоящему времени так, что можно даже проехать.

Храм преподобных Зосимы Верховского, Василиска Сибирского и праведного Петра Томского в скиту под Краснознаменкой, близ озера Монашки

В течение всего времени, начиная с момента освящения храма, там по воскресным дням и двунадесятым праздникам совершается Божественная Литургия, которую совершают по очереди иеромонахи Пантелеимонова монастыря. В храме уже есть две иконы трёх святых, которым храм посвящён. В отдельном ковчежке хранится частица мощей преподобного Василиска Сибирского.

Внутри скитского храма

4 сентября 2016 года в скитской храме прошла литургия, возглавляемая епископом Владимиром (главой Новокузнецкой епархии), с диаконской хиротонией одного из выпускников Новокузнецкой семинарии – первая хиротония в этом храме.

Литургия в скитском храме 4 сентября 2016 года, возглавляемая Владыкой Владимиром

Какая Божия милость!!! Совсем рядом с озером Монашка теплится негасимая лампада и звучит монашеская молитва!!!