Удалясь с Конéвца, наши безмолвники о. Василиск и о. Зосима устремились прежде всего к горе Афонской, и три раза они были уже на границе отечества, но каждый раз непреоборимые препятствия заставляли их возвращаться: то война, то карантины по причине бывшей тогда заразительной болезни, то повеление высшего начальства никого не пропускать за границу.
Надо упомянуть о благодетеле наших пустыннолюбцев - Афанасии Ивановиче Долгове, который снабжал их деньгами для задуманных путешествий. Этот первостатейный московский купец известен ревностным старанием о восстановлении Симонова монастыря, и «по открытии его в 1795 году не щадил сокровищ своих для его возобновления. Он вновь устроил братскую трапезу и некоторые приделы церковные». Надо думать, что почитание отца Адриана в Симоновом монастыре, известного своей строгой жизнью всем окружающим, оборачивалось добротою и к его ученикам.
Наконец, старец Василиск с о. Зосимою решились сделать ещё последнюю попытку: подали прошение Государю Императору Павлу Первому и, получив отказ, уверились, что не благоволит Бог поселиться им на святой горе Афонской. Тогда они прошли по Малороссии в поисках желанного места и два месяца прожили в Киевской Лавре (по-видимому, зиму 1799/1800 гг.). Затем обошли все горы и дебри Крыма, были в Таганроге, в Астрахани, осматривали уединенные места около Моздока, около Казани, объехали Уральские горы.
Объезжая юг России в поисках пустынных кущей, старцы не пропускали возможности духовного общения с современными им подвижниками веры и благочестия. Об этом оставил отец Зосима личные свидетельства - например, такое: «Как-то были мы вместе со старцем в Белобережской обители у благочестивого настоятеля оной отца Василия (Кишкина), который, по любви своей к нам, беседуя о многих душеспасительных истинах, между прочим сказал: «Я знаю одного человека (конечно, из смирения он это говорил как о другом, утаивая себя), у которого таковая бывает любовь к Богу или, лучше сказать, страдание Божественною любовию, что он ощущает в оный час, как бы весь тает и как бы душа его отделяется от тела. Во время великого действия молитвы весь воскриляется к Богу и видит себя стоящим на воздухе как бы на аршин от земли». Сей боголюбивый отец, увидав, что старец мой производит молитву весьма медленно, начал любезно советовать, чтобы глаголы молитвенные тот совершал несколько поспешнее, уверяя, что чрез это удобнее отражаются суетные помыслы. При сем он, приложа руку свою к сердцу старцеву, наблюдал движение и биение сердца при произношении, как он советовал, молитвенных слов, то есть «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» Но, ничего особенного не ощутив, велел старцу по своему навыку производить молитву. И вдруг воскипела благодатная сладость в старцевом сердце, которое встрепетало и начало биться во все стороны. Когда сие ощутил оный отец, прославил Бога и старцу моему сказал: «Блажен ты, отче! Твори и подвизайся, как наставил тебя Господь». А мне наедине заметил, что старец мой при помощи благодати Божией далеко преуспел в молитве и достиг внутреннего мира. И назвал меня счастливым, что я нахожусь при таковом духовном и смиренно-мудром наставнике».
И ещё: «Случилось нам пробыть некоторое время в Санаксарской пустыни, где слышали мы много дивного об отце Феодоре» (Ушакове). Нет никакого сомнения, что посетили наши старцы все известные тогда монастыри и пустыни, где процветали в то время делатели Иисусовой молитвы – того «сокровища монашеского», ради которого и тщились отцы Василиск и Зосима найти пустыню по духу себе. Можно представить себе, в каких душеспасительных беседах, по-монашески неспешных, проходили эти встречи и знакомства.
Схема странствий старцев в поисках пустыни
Как уже известно, обойдя весь юг европейской части России, отцы Василиск и Зосима так и не нашли себе по духу приюта. Наконец, убедились они, что напутствие их духовного отца Адриана обратить свои взоры на сибирские просторы - единственное верное и Богом подсказываемое решение. Тут старцы решили с попутчиками и при обозах не ехать; вообще дабы больше спокойствия иметь, купили лошадь и прибыли, наконец, в Тобольск. Уже наступала зима. Наиболее вероятно, что в Тобольск они прибыли в конце 1800 года.